Вполне возможно допустить, что подобные действия сопровождались человеческими жертвоприношениями. Так, в бретонской легенде герой убивает человека, прежде чем войти в замок (для того, чтобы войти в замок?) и прежде чем его покинуть (то есть для того, чтобы его покинуть). Несмотря на то что в центре внимания Э. Ар Моаля не столько действия героя, сколько его душевные переживания, раскаяние и наказание за смертный грех, многое указывает именно на соблюдение некоего ритуала: герой проникает в замок, чтобы его разрушить, причем хозяйка замка подсказывает ему, что нужно для этого сделать, несмотря на то, что сама погибает в огне. Отметим также, что сам герой погибает несколько позже в результате встречи с отрубленной головой младшего брата.
Подводя итог, отметим следующие моменты.
1. В обоих текстах герой нарушает запрет – король Конайре нарушает свои гейсы, а Эрри совершает смертный грех.
2. И в том и в другом случае разрушается некое здание, ассоциирующееся с красным цветом.
3. И в том и в другом тексте фигурируют персонажи, одетые в красное.
4. В обоих текстах одним из действующих лиц является отрубленная голова: в «Разрушении…» это голова самого Конайре, в бретонской легенде – голова убитого младшего брата, которая становится причиной смерти старшего.
Не берем на себя смелость утверждать, что оба текста восходят к какому-либо одному источнику, так как перечисленным их сходство исчерпывается. К тому же «Разрушение…» представляет собой эпическое произведение, а «Собака мертвой головы» отражает позднейшую стадию развития литературы, по жанру и степени обработки этот текст сравним, например, с «Вечерами на хуторе близ Диканьки».
При этом многие детали обработанной легенды могут быть добавлены к исходному (устному) тексту автором, исходящим из собственных эстетических соображений. По нашему мнению, Э. Ар Моаль привнес в повествование лишь один существенный элемент: душевные терзания героя, муки совести и раскаяние, то есть все то, что обычно отсутствует в устных прозаических произведениях (сказки, легенды, в меньшей степени былички).
Обратим внимание и на тот факт, что описание внутреннего мира героя, по мере повествования доходящего до безумия, весьма удачно объясняет его «странные» с точки зрения современного человека поступки (непреодолимое желание попасть в страшный замок, убийство слуги, поджог замка и гибель людей) – здесь очевидна попытка автора мотивировать с современной ему точки зрения явно абсурдные действия героя. Вероятно, эти «странные» поступки изначально имели иную мотивацию, забытую носителями традиции.
В саге же «Разрушение дома Да Дерга» мы имеем дело с совершенно иной системой моральных ценностей, поэтому такие ключевые моменты, как необходимость для короля остановиться на ночь в доме Да Дерга, битва и гибель людей, поджог дома и т. д., в столь пространной мотивации не нуждаются. Необходимость совершить те или иные действия объясняется лишь в том случае, когда требуется, чтобы король нарушил один из гейсов.
Вероятно, однако, что оба текста в различной степени отражают некий обряд, совершение которого требовало разрушения и сожжения некоего культового здания, возможно, с человеческими жертвоприношениями; обряд каким-то образом был связан с культом отрубленных голов.
Мы не исключаем наличия некоего мифа, объяснявшего происхождение и назначение этого обряда. Возможно, перечисленные детали восходят к повествованию, где фигурирует красный дом, то есть здание, где обитают существа, принадлежащие к иному миру, которое неизбежно разрушается и сгорает в случае, если герой (король) нарушает некий запрет, погибает при этом и нарушитель запрета. Вероятно, изначально этот миф был связан именно с фигурой короля (о связи королевской власти с красным цветом ниже) и был призван доказывать «от противного» целесообразность законов (запретов): если запрет нарушен, происходит катастрофа, нарушитель погибает, а вместе с ним рушится и часть мироздания, то есть воцаряется хаос.
Однако, прежде чем рассмотреть связь красного цвета с фигурой короля, вернемся к красному цвету как атрибуту инфернальных существ, фигурирующих в обоих рассмотренных текстах.
В саге «Разрушение дома Да Дерга» упоминаются красные всадники. Подобные персонажи в бретонском фольклоре встречаются крайне редко. Исключением является описание дьявола в легенде Toull al lakez, записанной и обработанной аббатом Ланом Инизаном. В этой легенде дьявол является герою в обличье рыцаря на огнедышащем коне. Внешность рыцаря практически не описывается, автор сообщает лишь одну, весьма важную для нас, деталь: шлем рыцаря был украшен лентами красного цвета: