Весьма выразительно брежневские «идеологические качели» выявились в его отношениях с писателем Михаилом Шолоховым. Они были знакомы, и давно, внешние отношения их оставались самые благоприятные. Нет прямых свидетельств, но и сомнений нет, что Брежнев относился к писателю с подобающим уважением, хотя роман «Тихий Дон» вряд ли когда-либо одолел до конца — длинно это было бы да и тяжеловато ему читать. Русско-патриотическая линия Шолохова была всегда очевидной и твердой, он ее никогда не скрывал, напротив. Брежнев, разумеется, о том знал, как и про то, что старый интернационалист Суслов писателя чрезвычайно не любил.
19 июня 1970 года Шолохов из станицы Вешенской обратился к Генсеку с кратким письмом, отчасти деловым, отчасти личным:
«Дорогой Леонид Ильич!
В этом году исполняется 400 лет со дня официального узаконения царем Иваном Грозным существования Донского казачества. Событие это, как известно, имеет немаловажное значение для истории государства Российского…
Не писал по этому вопросу раньше потому, что подходили юбилейные дни Владимира Ильича и все остальное, естественно, отодвигалось на задний план.
Шлю добрые пожелания и обнимаю.
Ваш М. Шолохов».
Для современного читателя, который постоянно видит на телеэкране упитанных мужиков, украшенных неизвестными погонами и наградами и одетых в казачьи мундиры, может возникнуть непонимание, что за сложность такая — провести юбилей Донского казачества? Нет, в те годы еще твердо придерживались догмы, что казаки — сословие «реакционное», а Григорий Мелехов — «отщепенец»… Все это советские граждане воспринимали еще со школьных учебников. В этой связи письмо Шолохова следует признать исключительно смелым.
Отметим попутно, что писатель очень хорошо понимал душу своего высокого адресата: на юбилей Ленина ссылается, называя его даже отечески Владимиром Ильичом, хотя со дня апрельских торжеств прошло уже четыре месяца, можно было бы уже отдохнуть… Отметим, наконец, что последнее слово письма — «обнимаю», значит, до того обниматься им уже приходилось, и возможно — не раз.
Шолохов был членом ЦК КПСС, поэтому пользовался в необходимых случаях фельдсвязью, письмо достигло Кремля быстро, помощники передали его «самому». Уже 25 июня Брежнев собственноручно наложил резолюцию: «Тов. Демичеву П.Н. Прошу рассмотреть — затем обменяемся мнением по поднятому вопросу» (отметим уж сразу две ошибки тут: тире вместо запятой, а слово «мнение» в единственном числе).
Тогдашний секретарь ЦК по идеологии Петр Нилович Демичев был ничтожеством из ничтожеств. Инженер-химик по анкете, химические проблемы он знал еще хуже, чем вопросы культуры, хотя этой областью долго руководил в масштабах всего Советского Союза. Главная его задача была — всячески избегать личной ответственности за любое мало-мальски серьезное решение. И вдруг Генсек подкидывает ему такое дельце — решать вопрос о юбилее политически подозрительного казачества!
Демичев велел своему аппарату подготовить соответствующие бумаги по поводу 400-летия донцов. Идеологические чиновники пришли в ужас от этой дерзости, запаслись соответствующими бумами от историков-марксистов и подготовили справку на Секретариат ЦК: «Развертывать какую-либо пропагандистскую работу, посвященную 400-летию Донского казачества, было бы нецелесообразным». Отметим, что готовил русофобский документик А. Яковлев, будущий «демократ».
«Справку», подготовленную командой Яковлева, утвердили на Секретариате 18 сентября. Ее подписали Суслов, Кириленко, Демичев и другие, но подписи Брежнева под документом нет. Хоть был он «совершенно секретный», но не хотел Леонид Ильич оставаться в истории недоброжелателем великого писателя, которого весьма чтил. А донские казаки? Ну, они и куда худшие дела переживали…
В семидесятые годы в общественной жизни страны уже не происходило шумных гласных идеологических скандалов. Прекратились компании «подписантов», престиж журналов «Новый мир» и «Юность» упал, наиболее решительные люди из либерально-еврейского лагеря перебрались за рубеж, оставшиеся перешли на «самиздат». С другой стороны, уже не нужно было менять руководство журнала «Молодая гвардия», прежняя патриотическая линия там продолжалась, но уже без резких выпадов. Брежнев был, видимо, доволен этой «тишиной» в идеологии, но тишина эта была обманчивой. О подлинном положении дел в области идеологии изложено в новом письме Шолохова к Брежневу восемь лет спустя. Цитируем основные положения письма (полностью публикуется в Приложении):
«Дорогой Леонид Ильич!
Одним из главных объектов идеологического наступления врагов социализма является в настоящее время русская культура, которая представляет историческую основу, главное богатство социалистической культуры нашей страны. Принижая роль русской культуры в историческом духовном процессе, искажая ее высокие гуманистические принципы, отказывая ей в прогрессивности и творческой самобытности, враги социализма тем самым пытаются опорочить русский народ как главную интернациональную силу советского многонационального государства, показать его духовно немощным, неспособным к интеллектуальному творчеству. Особенно яростно, активно ведет атаку на русскую культуру мировой сионизм, как зарубежный, так и внутренний. Широко практикуется протаскивание через кино, телевидение и печать антирусских идей, порочащих нашу историю и культуру, противопоставление русского социалистическому. Симптоматично в этом смысле появление на советском экране фильма А. Митты «Как царь Петр арапа женил», в котором открыто унижается достоинство русской нации, оплевываются прогрессивные начинания Петра I, осмеиваются русская история и наш народ. До сих пор многие темы, посвященные нашему национальному прошлому, остаются запретными. Чрезвычайно трудно, а часто невозможно устроить выставку русского художника патриотического направления, работающего в традициях русской реалистической школы.
В то же время одна за другой организуются массовые выставки так называемого «авангарда», который не имеет ничего общего с традициями русской культуры, с ее патриотическим пафосом. Деятели русской культуры, весь советский народ были бы Вам бесконечно благодарны за конструктивные усилия, направленные на защиту и дальнейшее развитие великого духовного богатства русского народа, являющегося великим завоеванием социализма, всего человечества.
С глубоким уважением, Михаил Шолохов. 14 марта 1978 г.»
Ныне к письму уже необходимы пояснения. Давно позабытый фильмик про царя Петра и его арапа вызвал по выходе в 1976 году большой, хоть и негласный, скандал. Режиссер А. Митта (Рабинович) единственным наследником Петра Великого показал его арапа в исполнении Владимира Высоцкого. Суть картины очевидна: в дикой России только нерусский человек может быть умным и благородным. Сценарий слепили опытные драмоделы Ю. Дунский и В. Фрид, а взвинченную музыку сочинил А. Шнитке — будущий великий гений, а тогда лишь скромный лауреат Госпремии имени Н.К. Крупской.
Русофобское то киноизделие было настолько открытым, что вызвало многочисленные письменные протесты. В августе 1977 года автор данной книги привез эти материалы к Шолохову в Вешенскую, писатель очень ими заинтересовался.
Теперь, после великого погрома Государства Российского и его культуры, ясно видно, как далеко глядел и к чему своевременно призывал великий русский писатель! Впрочем, рассказ тут не о Шолохове, а о Леониде Ильиче Брежневе. Сразу отметим чисто внешнее различие тональности писем.
В своем новом послании Шолохов уже не шлет Генсеку «добрых пожеланий» и тем паче не «обнимает» его. Тон письма крайне серьезен и к шуткам никак не располагает. Далее. На полученном документе нет одобрительных резолюций Брежнева, однако невозможно предположить, чтобы Генсеку такого рода письмо не доложили бы. Значит… обиделся Леонид Ильич, усмотрел в шолоховских упреках упрек и самому себе, своей ничтожной политике в идеологической сфере (правильно усмотрел!). Обиделся, рассердился и отправил письмо для рассмотрения и ответа новому секретарю ЦК по идеологии, сменившему Демичева, — им стал бывший редактор «Правды» М.В. Зимянин. Был он примерно таких же дарований, как и его предшественник, но человек Суслова, он явно был сторонником его «интернациональной» линии.