– Так я здесь уже три года.
– За что же вас сюда сослали? – спросил Гуров, садясь к столу и наливая себе чай покрепче, да еще два кружка лимона положил, и стал, обжигаясь, понемногу пить, чувствуя, что начинает просыпаться.
– Не поверите – сам попросился. Ну, рассудите, где бы я еще генерала получил? Так и служил бы в полковниках до самой пенсии. А тут новоленского начальника управления как раз сняли, место освободилось, а наплыва желающих сюда ехать как-то не оказалось. Вот я и подсуетился! Жена, как узнала, так в крик кричала, а потом посидела, подумала, и желание стать генеральшей перевесило. А сейчас ничего, освоилась уже.
– Да, чай у вас действительно знатный, – похвалил Лев Иванович. – Не такой уж я его ценитель, но подобного никогда не пробовал.
– Так я же говорил, что он настоящий, – довольно усмехнулся генерал.
– Я, с вашего позволения, похожу немного, чтобы ноги размять, а то из самолета в самолет, они совсем затекли, – сказал Гуров.
– Да бога ради! – ответил генерал.
Лев Иванович начал прохаживаться по кабинету, потом остановился у письменного стола Тарасова и кивнул на стоявшую на нем большую фотографию, на которой были сняты, прижавшись щеками, смеющиеся женщина и девушка:
– Генеральша и генеральская дочка?
– Они самые, – гордо подтвердил Тарасов. – Дочка в Благовещенске учится. Поздняя она у нас, выстраданная! Сколько лет моя супруга лечилась, прежде чем ее родила. Дочка хотела в Москву ехать, да я запретил. Вы уж меня простите, москвичи, но город ваш для молоденькой домашней девочки не годится – уж очень там много соблазнов и соблазнителей.
– Ну, Благовещенск на женский монастырь тоже не особо тянет, – возразил Крячко.
– Зато намного ближе, вот мы с матерью туда каждый месяц к ней и наведываемся: месяц – она, месяц – я. И проверить, все ли в порядке, и деньжат подбросить, и вещи привезти какие-нибудь. А в Москву не наскачешься! У меня, грех жаловаться, оклад приличный, но ведь и цены на самолет тоже немаленькие.
Еще немного походив по кабинету, Гуров сел за стол, где Стас, наложив себе полную тарелку всего понемногу, уже уплетал за обе щеки, и тоже начал есть.
– А за что предыдущего начальника сняли? – поинтересовался Крячко.
– Это вот Тимофей расскажет, потому что я подробностей не знаю.
– Вы кушайте, товарищи полковники, а я вас в курс дела введу, – охотно согласился Кравцов, откладывая вилку.
– Капитан! Я думаю, будет гораздо лучше, если мы все будем обращаться друг к другу по имени-отчеству, – предложил Гуров. – Не возражаете, Юрий Петрович?
– Конечно, нет, – согласился тот.
– В общем, дело так было, – начал свое повествование Кравцов. – Потапыч для всех нас, местных, бог и царь!
– Это, как я понимаю, Михаил Михайлович? – уточнил Гуров.
– Ну да! Только вы не подумайте, что это от пренебрежения какого-нибудь его так зовут! Исключительно из уважения! Если бы не он, то мы так бы и остались сидеть в… Не к столу будет сказано, но вы сами понимаете, в чем. Это же при нем наша область по-настоящему зажила, а до него черт-те что было: на всю область один его завод и куча артелей. А у нас ведь чего только нет! Только осваивать все это денег у государства не хватало, и были мы дотационной областью. А в конце восьмидесятых все у нас стало рушиться, после того, как некоторые…
– Что-то ты уж очень издалека начал, – строго заметил Тарасов, видимо решив, что его подчиненный сейчас много лишнего наговорить может.
– Извините, товарищ генерал, увлекся, – тут же поправился Кравцов. – В общем, Потапыч и своему заводу рухнуть не дал, и всех, кого только можно было, под свое крыло взял. И хоть жилось тогда нелегко и решения он принимал очень жесткие, но постоянно с народом разговаривал, по цехам ходил и объяснял, отчего, почему и зачем делает. Да и на улице к нему люди часто подходили, а он никого не чурался, от ответов не увиливал. Вот и получилось, что народ сам ему предложил нашим губернатором стать, и он согласился. Подобрал достойную команду, и начали они постепенно осваивать все, что разведано уже было, да применения не нашло. У нас сейчас все свое! И нефть, и газ, и уголь, и руды всякие, и цветные металлы. О золоте и алмазах я и не говорю, как и о лесе с пушниной – Сибирь всегда ими славилась. Все это уже освоено, люди работают и зарплату получают такую, которая, прошу прощения, Москве вашей и не снилась!
В этот момент раздался стук в дверь – причем явно ногой, и Кравцов бросился ее открывать. В кабинет, держа в руках поставленные друг на друга полные подносы, вошла пожилая женщина в белоснежном поварском колпаке и таком же халате. Капитан стал ей помогать расставлять все на столе, а она добродушно приговаривала: