— О, как я тебя люблю… — проговорил он необыкновенно сексуальным, бархатным с хрипотцой голосом. — Просто обожаю…
Её тело дрожью отзывалось на ласки его рук и торопливые, лихорадочные поцелуи, которыми он покрывал её лицо и грудь. Когда он вошёл в неё, она вскрикнула, а потом стала стонать от удовольствия, судорожно вцепившись в его вспотевшую спину.
Его содрогания длились довольно долго. Она уже дважды кончила, а он всё не мог разрядиться. Наконец замычал сквозь зубы и стиснул её с такой силой, что она снова вскрикнула — на этот раз не столько от страсти, сколько от боли.
Через минуту они лежали, переводя дыхание. Его рука покоилась на её груди. Глубоко вздохнув, она повернула к нему голову:
— Сколько тебе надо?
Он привстал и посмотрел на неё. В его огромных чёрных чуть косящих глазах читалась мольба.
— Много, Марина… Очень много… С этим проколом я попал на крутые деньги…
— Карелин обещал подарить мне серёжки с рубинами, — сказала она.
Константин знал, что, кроме него, у неё есть ещё один любовник. Она призналась ему в этом минувшей зимой, когда наркоторговец попал в очередную переделку и отчаянно нуждался в деньгах. Тогда ей пришлось продать почти все ювелирные изделия, полученные от банкира в качестве подарков. Объясняя Константину происхождение этих вещей, она вынуждена была намекнуть, что её босс уже давно неравнодушен к ней. Извекова подобная новость ничуть не огорчила. Наоборот — он развеселился, очень довольный тем, что получил требуемое.
— Отлично, малышка, — смеялся он. — Ты гораздо толковей, чем я думал. За такого мужика, как Карелин, надо держаться руками и ногами. Тяни с него всё что можно, не стесняйся!
Марину такой цинизм покоробил. Костик же был в полном восторге.
— Ну, ты даёшь! Такого бобра себе отхватила!
— И ты не ревнуешь?
— Ревновать? К нему? — Он расхохотался. — Ещё чего! Я же знаю, что ты любишь только меня.
В этом он был прав. Подарки, которые она получала от Карелина, чаще всего уходили в карман к Константину, покрывая его постоянные долги. Конечно, при таком раскладе у него не было причин для расстройства. С того дня Извеков почти при каждой встрече интересовался у неё, когда и сколько времени она провела с Карелиным и что за это получила. В другой раз её сообщение о серёжках с рубинами вызвало бы целую бурю энтузиазма, но сейчас он лишь поморщился и печально покачал головой.
— Серёжками тут не отделаешься. Я должен вернуть стоимость товара, а это два с половиной миллиона долларов.
— Не сочиняй. Твои подельники наверняка знают, что ты никогда не выплатишь таких денег.
— Не выплачу — убьют. Я вёз товар с двумя парнями. Так вот, оба уже на том свете.
— Их что, убили?
— Санёк повесился ещё в поезде, когда выяснилось, что контейнера нет. Мы с Михасём собрались было дать дёру, но нас перехватили. Да и куда от них денешься…
— От кого?
— От тех, кто послал нас с товаром… Короче, нас выследили. Михасю сразу перерезали горло, а я отбоярился. Но только на сутки.
— Погоди, ты хочешь сказать, что пообещал достать два с половиной миллиона долларов в течение суток?
— Ну да, а то бы мы с тобой сейчас не лежали здесь. По крайней мере, я не лежал бы точно, а гнил бы где-нибудь в овраге.
Марина с минуту молчала, обдумывая услышанное, и вдруг испугалась.
— Ты обязательно должен заявить в милицию!
— Спятила? Что я буду им заявлять? Что я наркокурьер? Знаешь, сколько мне полагается за это?
— Но ты же придёшь с повинной!
Он отмахнулся.
— Ну, приду. И что это даст? Думаешь, это поможет мне вылезти из передряги?
— Скажешь, что тебя хотят убить. Тебя обеспечат охраной.
Он посмотрел на неё как на слабоумную.
— Да не обеспечат они ни хрена, в том-то и дело! У людей, с которыми я связался, такие длинные руки, что они достанут меня где хочешь, хоть в Бутырках, хоть в Лефортово, хоть на дне океана. Если они меня приговорили, то это конец.
Её мысли пришли в смятение.
— Тогда ты должен бежать, — выдала она первое, что пришло в голову. — Исчезнуть. Разве мало таких мест, где тебя никто не найдёт? Можешь уехать за границу, в конце концов.
Вместо ответа он встал с кровати, подошёл к окну, задёрнутому шторами, и поманил её пальцем. Недоумевая, она подошла. Он отвёл край шторы.
— Посмотри вниз. Видишь чёрный «Мерседес-250» и рядом — чёрный «Ауди»? Они стоят напротив твоего подъезда.
— Да, — пролепетала она.
— Теперь пойдём к двери. Только тихо, на цыпочках.
Они вышли в прихожую.