— Отлично! — потер руки Мюллер.
Сейчас он уже не боялся того, что князь откроет свою тайну какому-нибудь другому богачу. За эти дни он уже дважды посетил лачугу бывшего гофмаршала и дал ему под расписку еще полтораста марок.
— Я рад, что императорские ценности попадут в хорошие руки, — принимая деньги, сказал князь.
— Господин фон Мюллер, ваше заявление о желании посетить Москву и Кавказ в качестве туриста мы получили. Прошу зайти завтра… — чиновник задумался, — лучше послезавтра в половине четвертого. Все будет готово. — Он вежливо поклонился, и бывший ротмистр отошел от стола обходительного чиновника министерства иностранных дел.
Было около часа. В контору идти не хотелось, дел особых там не было, да и расторопный Шольц отлично справился бы без него, и он пошел в завокзальный район к князю.
Старик ел поджаренные сосиски, запивая их черным, по-турецки сваренным кофе.
— Прошу! — вежливо указал он гостю на стул. — Быть может, кофе или сосисок разрешите?
— Могу и кофе! — впервые позволил себе быть на равной ноге с этим нищим придворным фон Мюллер.
Старик охотно и гостеприимно угощал гостя. Видно было, что ему приятно посещение его лачуги столь богатым и солидным коммерсантом.
— Собираюсь, уважаемый Петр Александрович, ехать в Россию. Уже подал просьбу о включении меня в список туристов, едущих на Кавказ. — И он весело подмигнул старику.
— Доброе дело. Помоги вам господь в этом, — сказал Щербатов. — И когда намереваетесь в путь?
— Вероятно, через месяц, — прихлебывая маленькими глотками кофе, сказал гость. — Пора уже, ваше сиятельство, показать план места, где спрятаны сокровища.
— Пора! Но без господина Курочкина не могу, — спокойно ответил старик.
— Почему? — удивился фон Мюллер.
— Очень просто. Я человек чести и слова, надеюсь, и вы также. В вашем присутствии я сказал господину Курочкину, который, собственно, и свел нас для этого важного дела. Я, как вы помните, сказал, что дело это наше общее, мое и его, а раз это так, то, естественно, при передаче документа вам должен присутствовать и он. Как вы полагаете сами об этом? — строго спросил старик.
— Пожалуйста, — поморщился гость, — хотя присутствие третьего лица в таком деле не обязательно.
— Обязательно! — сердито сказал старик. — Слово дворянина — его честь! Оно крепче железа и скалы, так, во всяком случае, думали в мое время. — И он, задумавшись, повел глазами куда-то поверх гостя.
— Хорошо! Зовите его завтра часам к пяти. В четыре я закончу все формальности с отъездом, в пять буду у вас, и вы отдадите мне план места.
— Деньги не забудьте захватить, — поедая третью сосиску, пробормотал бывший князь, — и мне и господину Курочкину.
— Деньги будут. Честь имею! — недовольным тоном ответил фон Мюллер и, кивнув головой, вышел.
Старик, что-то бормоча под нос, с наслаждением пил сладкий и черный, как деготь, кофе.
В половине четвертого следующего дня фон Мюллер снова появился у стола вежливого чиновника министерства:
— Добрый день!
— Добрый день, уважаемый господин фон Мюллер, — ласково улыбнулся на его приветствие чиновник.
— Можно получить мне мои бумаги? — продолжая ласково глядеть на него, спросил коммерсант.
— Можно. Пожалуйста, только они еще не готовы, — приветливо сказал чиновник.
— То есть как — не готовы? Уже около четырех часов, — показывая на циферблат стенных часов, сказал фон Мюллер.
— Совершенно верно. И на моих без семи четыре, — подтвердил чиновник, — но ваши бумаги… — он широко развел руками, — не го-то-вы!
— Почему? — удивился фон Мюллер.
— Не знаю. Потрудитесь пройти к нашему начальству, господину Циммерману. Вероятно, он объяснит вам все. Извините, но дела мешают мне продолжать с вами приятную беседу. — И чиновник, уткнувшись в бумаги, стал перелистывать какое-то дело.
«Стран-но!» — озабоченно подумал фон Мюллер, входя в кабинет Циммермана.
— Ваше дело простое, господин фон Мюллер. До получения от нас разрешения вам необходимо зайти к господину гауптману[2] фон Вернеру. Вы, кажется, знаете его адрес. А еще было бы лучше, если б вы прямо направились к майору Гопкинсу.