Глава 1
Глава 1.
Понедельник, 11 апреля 2022 года. Утро
Москва, Ленинские горы
Намедни я провел лучшие выходные в моей безалаберной жизни — Марина пришла ко мне в субботу сразу после занятий, даже, по-моему, сбежала с последней пары.
Мы вцепились друг в дружку, как будто полжизни не виделись — то она пищит и меня мутузит шаловливо, то я хохочу и кружу ее, схватив в охапку. Потом мы как-то незаметно оказались в спальне, и беспутничали так истово, словно вот-вот грянет конец света, и надо во что бы то ни стало долюбить.
И, вроде бы, ничем особым уикэнд не отличался. Мы готовили поесть, смотрели телик, прибирались на кухне, ходили гулять, но вся эта текучка бытия засвечивалась величайшим смыслом — деяния сии совершались нами вдвоем.
Я неумеренно восхищался изяществом Марининых пальцев, ловко лепивших пирожки, а она ахала, следя, как быстро я чищу картошку, и «до чего ж тонкие очистки — как пленочки!»
А в понедельник напросился проводить мою любимую студентку до самого универа. Сам удивился, когда узнал, но Марина в самом деле училась на четвертом курсе Физфака. Куда мне до нее…
Возвращаясь к метро и облизывая расцелованные губы, ловя ускользающий аромат Маринкиного парфюма, я прикидывал, стоит ли посвящать девушку в тайны межвременных шараханий? И решил, что это излишне. Признаться, что не я привел ее к себе, а Марлен? Да ни за что.
Вообще говоря, создалась пикантная ситуация, и она мне очень не нравилась. Ведь получается, что Марина переспала как бы с другим? Нет, тело-то мое было, но вот засел в нем не я…
Тьфу, ты! Изврат какой-то… Да и ни к чему праведника из себя корчить! Прекрасно же помню, как Аленка извивалась подо мною, как стискивала руками и ногами, как кричала, протяжно и сладко…
А-а, не о том думаю, всё одно на уме!
Понять бы, что же произошло тогда с Осокиным и мною, почему, как в песне поется, «время выбрало нас»? Может, намек на разгадку надо искать в микромире? Вдруг, да мы с Марленом в суперпозиции, и между нами что-то вроде квантовой запутанности?
…Резкая боль оборвала мои высокоученые рассужденья — носком кроссовка я со всей дури врезал по пеньку, сойдя в задумчивости с тротуара.
— Ч-черт… — зашипел я, и в глазах потемнело от концентрированной злости… Нет, побагровело. Дрожащий багровый полусвет застил всё кругом.
Мне вдруг стало невыносимо тяжело, всё в мире сдвинулось — и растаяло в тяжелом красном сумраке.
Понедельник, 10 апреля 1967 года. Полдень
Приозерный, улица Ленина
Я ощутил себя сидящим в трясущемся «козлике» — тентованном джипе советской поры. Было неудобно и тесно на заднем сиденье. Моя левая рука бережно прижимала к груди кожаный футляр с фотоаппаратом, а правая крепко вцепилась в поручень. Попахивало бензином и пылью.
— Ты особо-то не спеши, — громко вещал водитель, добродушный дядька в кепке и потерханном пиджачке. В щель между сидений проглядывали его мятые штаны, будто коровой жеванные. — Сам же говорил, до четырех свет яркий, лица выйдут плоскими… как их… засвеченными. Ага… Давай, знаешь, как? Я в половине четвертого тебя заберу, и двинем! А пока в Дубки смотаюсь… Лады?
— Лады, — вытолкнул я, механически повторяя.
— Ну, выходь тогда! — обернулся водила, щеря зубастый рот. — Приехали! Э, э, планшет забыл!
Я подхватил командирский планшет на длинном ремне, и покинул болотного цвета ГАЗ-69 с трафаретной надписью на дверце: «Редакционная». Меня, надо полагать, на обеденный перерыв подбросили.
— Крепче хлопни!
Я хряснул дверцей от души, чуть белые буквы не посыпались.
— Во!
Зафырчав, «козлик» отъехал, подкидывая задком на выбоинах, а я повернулся к дому, у коего меня высадили. Надо полагать, тут Марлен Осокин и прописан. Знать бы еще, в какой квартире… Дом, крашенный бледно-розовой краской, воздвигся в два этажа. Восьмиквартирный. В таком баба Галя жила.
Помахивая «лейкой и блокнотом» я пошагал к подъезду, самому себе напоминая робота. Ноги переставляю, а мыслей нету.
Сказали ждать до полчетвертого — жду. Высадили у дома родного — топаю.
«О, письмена мне в помощь!» — плеснула первая думка в мутном потоке сознания.
Из аккуратной таблички в крашенной рамке, прибитой над дверью единственного подъезда, явствовало, что «М. Осокин» проживает в «кв. № 7». Ключ я налапал в кармане серых брюк, и отпер дверь. Как бы дома…
В воздухе витал слабый запашок хозяйственного мыла и одеколона. Я бережно выложил на тумбочку планшет и камеру, повесил потертую кожаную куртку на деревянный крючок. Скидывая пыльные туфли, поискал глазами тапки. Во-от они, войлочные, разношенные, с оттоптанными задниками…