Обычно она по субботам не работала, а ходила на курсы испанского языка, но публика знала, что она пять с половиной дней отсутствует, находясь где-то в конторе, так что ничего не было особенного, когда мы днем в субботу появились из подземки и направились к ее дому.
На том углу, где когда-то застрелили моего отца, я тронул ее за руку и остановился, чтобы оглядеться. Давно это было, очень, очень давно. Я смотрел вдоль улицы, прекрасно представляя себе, что происходит за каждым грязно-коричневым фасадом, я смотрел на белье, развешенное во дворах, и ощущал запах голубиного помета с крыш.
Память юных дней проснулась легко. Дней, когда вся моя жизнь состояла из горячего асфальта, старого перочинного ножа и никеля в кармане. Парнишка, живший рядом, будет убит в перестрелке двух банд в Оссинге, но сейчас он весело носится с тобой по мостовой. Мать девочки, с которой ты впервые целовался на раскаленных крышах и за которую дрался на улицах, будет плакать по ночам, потому что ее дочь богата и независима, но достигнуто это ценой низвержения в такие глубины проституции, о каких даже не каждый подозревает. Но сейчас она представляется тебе очаровательной и манящей, как маняща и очаровательна для пятнадцатилетнего мальчишки почти любая молодая женщина. И ты вспоминаешь старушку Гигги и улыбаешься, потому что она уже тогда была сильнее тебя и сильнее почти всех ребят в квартале. И ты вспоминаешь старину Ларри, прозванного Вождь Бешеный Конь, и Сэма Сэйплса, которого называли Дурным Медведем, когда играли в индейцев среди выветрившихся скал западной части Центрального парка.
И я был Свиньей, Полицейской Свиньей называли они меня, потому что я уже тогда хотел быть полицейским.
Мишель Стигман, проходимец из углового дома, только смеялся, слыша, как они дразнят меня за то, что я мечтаю о синей форме. Но однажды случилось так, что я оказался единственным свидетелем того, как он обчистил лавочку старого еврея Дженкинса и попытался смыться с добычей. Его забрали, а спустя два дня пара его приятелей встретили меня во дворе, около пожарной лестницы, и вознамерились преподать небольшой урок. Пока подоспевший участковый урезонивал одного из них, второй уже совсем было собрался воткнуть ему нож в спину, как вдруг упал с подкошенными ногами — мальчишка, сидевший на пожарной лестнице, прыгнул на него. Это был я.
По этому поводу языки чесали вовсю, но тронуть меня никто не решился. Участковый об этом позаботился.
— Ну как? — спросила Марта. — Все по-прежнему?
Я очнулся:
— В основном.
— Ты никогда не возвращался сюда?
— Не хотел. — Я взглянул на нее и взял за руку. — Я не знал, что ты завязла здесь, Гигги.
— Как будто от этого что-то переменилось бы.
Я пожал плечами, но она поняла, что я имел в виду, и улыбнулась. Мы дождались зеленого света, перешли улицу и спустились в заведение, которое все называли погребок Донована.
В погребке стоял совершенно специфический, характерный запах. Этот запах возбуждал тоскливые воспоминания о прошедших днях — запах застоялого табачного дыма и пива. Боковой вход вел в некое подобие обеденного зала, вход с улицы — прямо в бар.
В баре было много народа, у стойки оставалось лишь одно свободное место, да и то было немедленно занято каким-то умником, который увидел, что мы с Мартой направляемся туда. Зеркало отразило пару довольных улыбок.
Улыбки, однако, моментально исчезли, когда парень заорал от боли и, скрючившись, проковылял от бара к стене, где остановился, пытаясь прийти в себя. Марта спокойно улыбнулась; парень, сидевший рядом с пострадавшим, освободил место, и мы получили по стакану отличного черного немецкого пива, ради которого стоило приехать с другого конца города.
Когда хмурый бармен подошел рассчитаться и забрал стаканы, я понял, что это означает.
…Он был огромный и толстый, изо рта у него торчала сигара, над поясом брюк нависло огромное брюхо. Кривой нос, поврежденный в давней драке, и хриплый голос свидетельствовали о том, что он пользовался здесь авторитетом. Это был хозяин.
Он сказал:
— Хей, коппер, — и, когда я обернулся, кончиком языка передвинул сигару из одного угла рта в другой. — Если ты ищешь место, где у тебя могут отнять твой значок, то ты на правильном пути. Ты это знаешь?