Мэри сказала:
— Уважительная причина, — а Марта пнула меня ногой под столом. — Джо, не валяй дурака. Рене убит. Это нельзя так оставить.
— А что я могу сделать?
— Ты коп. Для чего мы платим налоги…
Тонни снова зарычал на нее, она ответила ему грозным взглядом.
— Полиция уже была здесь, так?
— Была. Приходили. Спрашивали. Мы им все рассказали. Ну и что? Что из всего этого вышло?
— А чего ты ожидала?
Мэри ничего не ответила, лишь задумчиво барабанила пальцами по столу. Потом вдруг перестала.
— Погоди. Я кое-что придумала.
Тренированным движением она вытащила свою задницу из кресла и с неожиданной легкостью, которая, впрочем, иногда свойственна толстым людям, направилась через комнату к Тонни. Торопливая беседа по-итальянски закончилась обоюдным криком, после чего Тонни покопался в ящике и вытащил какие-то бумаги. Мэри забрала их, принесла, положила передо мной и расправила.
Мы с Мартой обменялись коротким взглядом. Мэри сказала:
— Он оставил их здесь дня за два до того, как его убили.
Одна бумага представляла собой цветную брошюрку, рекламирующую новую модель «кадиллака», остальные — то же самое, только «крайслера», причем брошюрка с великолепным «империалом» была сильно затерта.
Мэри выжидательно смотрела на меня, картинно подняв брови.
— Мелочиться он не собирался, это точно, — сказал я.
Она кивнула:
— И в тот же вечер он заплатил все долги по счету.
— Сколько?
— Триста пятьдесят с чем-то.
— Однако он пользовался у вас широким кредитом. Почему так?
— Спроси Тонни. Большинство этих денег Рене задолжал за выпивку накануне. Тонни носил ему ее в комнату.
— Вот как? — заметил я, стараясь не спугнуть ее.
— Он сказал, что у Рене была компания. В комнату они его не пустили, просто забрали выпивку и сказали, что заплатят позже. Спроси Тонни.
— Наверное, они играли в карты, — предложил я.
— Конечно, наверное, — сказала она и потеряла к этому интерес.
Я расплатился, попрощался с Тонни и Мэри, и мы с Мартой вышли. Марту так и распирало от желания высказаться, но я молчал, понимая, что все, что у нас есть, не является прямой уликой. Субординация не позволяла Марте заговорить первой, и я усмехался про себя, с интересом наблюдая, сколько она выдержит.
Мы побывали еще в паре баров, кое-где попадались знакомые. Хотя я и пребывал не в своем официальном качестве, новость о моей принадлежности к полиции опережала нас. Но одного взгляда на Марту было достаточно, чтобы понять, что у меня имелись и личные причины находиться здесь. Мне подмигивали открыто и дружелюбно, и я так же дружелюбно подмигивал в ответ.
Она была отличным прикрытием. Несколько раз она пинала меня под столом, когда я переигрывал; да, прикрытием она была отличным.
В половине двенадцатого я привез ее домой, закрыл дверь за нами и едва успел увернуться от пощечины.
Перехватив ее руку, я сказал:
— Предполагается, что ты должна знать дзю-до.
— Джо! Ведь я не посмею больше показаться на глаза этим людям!
— А что? По-моему, все было неплохо.
— Но я же не записная кокетка…
— Значит, придется тебе этим подзаняться. — На этот раз она таки закатила мне оплеуху прежде, чем я успел увернуться.
Марта сказала:
— Сейчас я приготовлю кофе и ты расскажешь мне, как обстоят дела. В том случае, если мне разрешено это знать, разумеется.
Я сказал:
— Ладно, — и сел.
— Ну, выкладывай.
— Выкладывать особенно нечего. Мы показали себя публике и получили кое-какую информацию о Рене. Очевидно, он сорвал или собирался сорвать крупный куш.
— У него всегда был такой вид. Я ни разу не видела его, чтобы он не был накануне крупного успеха.
— Конечно, но он заплатил по счету. Но главное — эти рекламки. Кому здесь нужен автомобиль? Чтобы на нем играли детишки? Такси и метро вполне позволяют обходиться без машины.
— Может быть, он просто развлекался?
— Они слишком затрепаны для этого. Нет, он их долго рассматривал.
— Их мог затрепать кто-либо другой до него.
— Ага. Вот это нам и предстоит выяснить.
Это заняло минут десять. Через полдюжины звонков я нашел агента по продаже автомобилей, который помнил Миллса.
— Ну? — спросила Марта.
— Очень подробно расспрашивал. Выглядело все весьма серьезно.
— Значит, что-то у него было. — Она принесла кофе.
— Кто знает? Может, такова была его манера развлекаться.
Мы выпили кофе, и я посмотрел на часы. Было четверть первого, и я слегка притомился. Я встал, потянулся и взял шляпу. Марта произнесла: