— Кто к нам пожаловал, — с улыбкой отозвался я. — Ну пойдем!
Мы немного поболтали о роботе, и тут Дима предложил мне:
— Давай с нами по пиву?!
— Какое пиво?! Три часа дня!
— Да забей ты, всю работу не переделаешь, а видимся мы не часто! — Дима задумался. — Ну, хочешь… Хочешь, я тебя у начальства отпрошу?! Да! Так и сделаю. Я не успел даже попытаться ответить, Дима умчался по коридору в кабинет начальника и через пару минут вернулся с улыбкой на лице. Мы отправились в ближайший от работы паб, где частенько заседали с коллегами после тяжелого рабочего дня. Разговор с Димой и Костей был непринужденным, это были очень открытые и общительные ребята.
Внезапно Костя обратился к Диме:
— А ведь Лаура даже будто бы и не узнала нас!
— Да ей просто неловко! — вольно отмахнулся Дима.
— С чего бы это ей НЕЛОВКО было? — напрягся я, услышав важное имя.
— А ты че, не знаешь, что на корпоративе было? — спросил Костя.
По спине побежал холодный пот. Без труда догадался, о чем пойдет разговор. Мой пивной бокал был готов лопнуть от внезапного давления. Я вдруг почувствовал, как зашевелился каждый волосок на моем теле.
— Короче, — начал Дима, — Ты, где-то на улице, пьянючий значит, курил и вел дискуссии с первым замом нашего начальника, таким же пьянючим. Ну а я вместе со всеми танцевал на танцполе. Как-то непринужденно, практически случайно даже, мы с Лаурой стали танцевать подле друг друга, и между нами промелькнула искра, ну знаешь ведь, как это бывает. Лаура схватила меня за руку и потащила куда-то.
Сердце мое захлебывалось в своем безумном бое. В глазах темнело. Руки потели и дрожали, я спрятал их под столом и приложил максимум усилий, чтобы не выдать своего волнения, да какое там волнение — я был в панике! Но из последних сил сдержал себя. Как настоящему мужчине, мне нужно было стойко перенести свое чудовищное и позорное поражение. Мир потрескался и развалился на куски, более ничего не существовало, лишь этот острый голос Димы, звучавший как смертный приговор черствого и жестокого судьи! — Она завела меня в уборную, закрыла дверь на защелку… Ну и сделала со мной там все! Все сама, мне даже просить ни о чем не пришлось.
«Сделала с ним там все! Пока я шлялся где-то пьяный».
И Костя с Димой разразились долгим звонким смехом. Я изобразил удивление и рассмеялся вместе с ними. Посидел еще пару минут в этой компании, после встал и скоро попрощался, сославшись на забытое срочное дело. Выволок себя наружу, делая вид, что мои ноги вовсе не подкашиваются.
На улице солнце плавно стремилось к земле, прячась за стенами многоэтажных жилых домов. Я завернул в ближайший проулок за бетонный дом, прижался спиной к стене здания, и, сжимая изо всех сил грудь руками, тихонько стиснув зубы, выл, подобно раненому шальной пулей. Я задыхался, зубы громко скрипели и темнело в глазах. Где-то неподалеку слышался лай.
У предававшегося воспоминаниям парня, в лесу на краю скалы, вдруг одна за одной стали падать на землю еле теплые соленые капли. Невозможно передать словами чувства, захлестнувшие меня там, в подворотне. Измученный, я сполз по стене на пол, томно, тихо воя себе под нос; неистовая ревность и ненависть застили глаза и подчинили ослабшее бледное тело. СОБАЧИЙ ЛАЙ ВСЕ НИКАК НЕ УТИХАЛ! Рядом со мной гавкала собачонка, пытавшаяся прогнать напугавшего её незнакомца. Мой обезумевший взгляд впился в животное. Я ловко поймал пса цепкими руками и прижал к груди с ТАКОЙ силой, что как бы не извивалось животное, у него не было ни шанса. Собака заскулила лишь на мгновенье и затихла, но моему безумию не было края. Я почувствовал, как это существо сдалось, подчинившись безжалостному року. Разжав руки и опустив голову, я обнаружил мертвого пса. Его маленькое тельце скатилось на землю. Приступ безумия стих и в сознании стало светать. Осознав, что натворил, я поднялся с пола и побежал прочь не оглядываясь. В голове была сплошная каша. Ничего не понимал, с рассудком творилось неладное. Дома попытался уснуть но, разумеется, ничего не вышло. По кругу кружились одни и те же мысли: «Я безжалостно лишил жизни несчастное слабое существо, маленькую собаку, которая так же, как и я, была одинокой бездомной шавкой, шпыняемой дурацкой бестолковой судьбой тут и там. Которая так же, как и я, желала от этого мира невзрачную малость, самый маленький кусочек ласки и человеческого тепла. Которая просто хотела быть нужной и преданной кому-то доброму.
А Я! А Я! ЧТО ЖЕ Я НАТВОРИЛ!!! КАКАЯ ЖЕ Я ПОДЛАЯ ТВАРЬ!» Боль, которую я испытывал, ни шла ни в какое сравнение с болью, причиненной мне девушкой… В ту кошмарную ночь внутри меня все потрескалось, брызнула кровь — и заражение стало неизбежностью. Раны стали гнить, и гной беспрепятственно распространился по ослабшему сознанию. Вот собственно и вскрылся тот большой секрет, который так благополучно ускользал от моей памяти несколько лет. Как Вы наверняка уже догадались, убитая мной собака была черной веслоухой дворнягой с желтой клипсой на левом ухе. Клипса говорила о том, что пес привитый, и в оправдание самому себе я даже не мог сослаться на его безумие. С тех пор чудилось животное мне, куда бы я ни пошел. Всюду то малое человеческое, что во мне оставалось, снова и снова напоминало о содеянном.