Ни для кого в байкерских кругах не секрет, какими методами клуб «Демоны» обрели свой высокий статус. Просто перебивали по одному своих врагов, байкеров одиночек, и прочих слабых обладателей мотоциклов, так и прогрызли себе путь «к верхам».
— Нет. — Сухо процедил отец,— Примеру твоего папочки.
У Стаса будто предохранитель сорвало, у меня тоже. В груди все сжалось так сильно, что я вынужден была замереть и растереть кожу в области сердца, прежде чем смогла снова нормально дышать. Это удар ниже пояса.
Миг и Стас бросается на отца, тот в свою очередь двинулся навстречу, намереваясь почесать кулаки о лицо, а может и о другие части тела, моего друга. Остальные просто стояли, наблюдая за схваткой двух лидеров, и даже не пытали как-то их разнять.
Кулак отца прошёлся по лицу Черкассова, послышался слабый болезненный стон, он то и привёл меня в чувства. Оттолкнув брата, я протиснулась вперёд, каким-то чудом не попав под горячую руку отца. Мне удалось вскочить между ними, закрыть Стаса собой, широко расставив руки, чтобы отец точно не дотянулся к нему.
— Папа! — Вскрикнула я, чудом увернувшись от его удара, предназначенного Стасу. Он просто не успел среагировать и понять, что напротив стоит уже не лидер Волков, а его родная дочь,— Отстань от него!
Впервые в жизни я кричала на отца, вкладывая в свой крик все нахлынувшие разом эмоции. Отец не имеет права избивать моего друга, я не позволю ему, Стас не раз вступался за меня, пришло время отплатить ему той же монетой. И не важно кто предо мной, отец и по совместительству лидер моего клуба, или просто какой-то случайный прохожий, я всё равно буду защищать Стаса.
Отец вновь ринулся вперёд, но я оттолкнула его, уперевшись руками в его грудь. Возможно неожиданности, а может у меня не понятно откуда появилась сила, но Ден Соколовский отступил назад.
— Ты на родного отца руку подняла? — Его глаза налились кровью, а центр ненависти сместился с моего друга на меня. Не поднимала я руку, только толкнула, — Из-за него?
Я невольно отступила назад, кинув мимолетный взгляд на Стаса. Он вытирал кровь с разбитой губы, видимо, отец не слабо приложился, я резко почувствовала желание обработать ему чёртову рану, сделать всё возможное, чтобы остановить кровотечение и унять боль. Но ещё более мне хотелось утихомирить рвущегося в бой отца, он вёл себя словно бык, перед которым махнули красной тряпкой.
— Не смей. — Прошипела я, делая уверенный шаг к нему,— Ты его совсем не знаешь, папа.
Да, он его не знает. Никто не знает Стаса так, как я, со своей стороны, пусть мы не много времени провели вместе, но всё это время он заботился обо мне. Проявлял дружескую любовь, закрывал глаза на моё, временами несносное поведение, терпел меня тогда, когда даже брат и сестра отворачивались.
Да он относился ко мне, как к центру вселенной! Будто не существовало другого смысла жизни, и мне нравилось его отношение ко мне, более того, я дорожила им и хотела отплатить той же монетой. Он был рядом просто так, не требуя чего-то взамен, а я хотела быть рядом, чтобы поддержать его в трудный момент. Как сейчас.
— Ты не будешь водиться с волками.— Отрезал отец, решив всё за меня.
Змеи. Волки. Будь Стас хоть английской королевой, я не оставлю его, он ведь меня не оставлял.
— Мне всё равно, к какому клубу принадлежит Стас! — Выкрикнула я, быстрее чем успела сообразить смысл собственных слов.
— Лиса, не надо. — Большая ладонь Черкассова легла не моё плечо, он попытался обнять меня, но отец неожиданно дёрнул меня за руку, как свою собственность, вырывая из рук парня.
— Не указывай моей дочери! — Вспыхнул отец, вскидывая руками.
— А ты не ори на Стаса! — В тон ему прокричала я, теряя остатки самообладания, как бездомная кошка защищающая котят, я пыталась защитить Стаса, за что и поплатилась в тот же миг.
— Не повышай на меня голос!— На эмоция, отец не ведал что творил, ну или мне хотелось в это верить. Он вознёс руку вверх и в следующих миг мою щеку пронзило болью, от звонкой пощечины, в глазах потемнело, в ушах зазвенело, я буквально выпала из реальности на долю секунды.
Меня впервые в жизни ударил отец. Мир рассыпался на мелкие осколки, словно зеркало, уроненное на пол, без надежды на возможное восстановление.
Пока я стояла, с изумлением уставившись на разъярённого, тяжело дышащего отца, прижимая холодную ладонь к пылающей щеке, Стас решил действовать. К моему отцу двинулось два метра убийственного гнева. Он с такой силой сжал кулаки, что костяшки пальцев стали белее мела. Его тело было, как натянутая тетива, вены на руке и шее вздулись, глаза готовы были выскочить из орбит. Его трясло, в буквально смысле трясло, от ненависти. И он собирался ввязатся в драку, с не менее разгневанным Деном Соколовским.