— Считай, я подала на развод. — Сняв с руки обручальное кольцо, она показательно сунула его в карман джинсов отца. В сей момент мне хотелось плакать, навзрыд, как пятилетка узнавшая о разводе родителей, но слёз не было. Я просто наблюдала, как моя мама стягивает свою личную куртку, с заработанными за годы верной службы змеями, нашивками, с её клубным, персональным именем, и кидает её в ноги отцу,— Стас, примешь двух мятежниц в своём клубе? — Не оборачиваясь хмыкнула мама, продолжая смотреть в глаза отца.
О, боги, неужели это всё происходит на самом деле? С моими родителями!
Я прикрыла глаза, надеясь, что всё прекратиться, как страшный, ужасный сон, но ничего не прекращалось. Стас сжал мои плечи в своих сильных объятиях.
— С радостью. — Согласился он,— Каин, жилет. — Стас протянул руку, наблюдая за непонимающим сути происходящего парнем, колеблющимся, не желающим прощаться со своим жилетом,— Быстро.— В глазах лидера Волков блеснул гнев, и парню пришлось подчиниться. Он вручил свой кожаный жилет главарю, а он в свою очередь— моей маме, которая была змеем, самым настоящим, и ей нечего делать среди Волков. Я это понимала, она это понимала, Стас это понимал, и каждый из присутствующих Волков, но мама руководствовалась чувствами, обидой, потому приняла в руки элемент одежды чужого клуба.
— Спасибо.— Слабо улыбнувшись, она надела жилет на себя, и вот, на её спине вместо привычного змея, красовался волк с оскалом и персональная надпись «Каин», но какую это имеет разницу? Ведь в новой коже, мама заблестела облегчённой улыбкой.
— Меняешь кожу? — Отец всё это время не сводил с неё глаз, наблюдая за развивающейся сценой,— Ты так просто уйдёшь? Бросишь клуб, детей, свои обязанности? — Шипел он, понемногу приходя в себя, он больше не транслировал всепоглощающую ненависть ко всему живому, поступок мамы отрезвил его, но Ден Соколовский не мог извиниться, или забрать слова, да и не помогло бы. Мама истинный байкер, не желающий стоять за спиной своего мужчины, или на равне, или не с ним.
— Ден, реально, хорош. — Тётя Жанна толкнула отца в плечо, он даже не пошатнулся.
— Не лезь, Гордеева.— Беспристрастно ответил отец, не наградив старую подругу и взглядом.
— Жанна, не стоит. — Мама горько усмехнулась. Прежде я не видела столько горести в её глазах, словно в один миг на неё обрушилась вся боль этого треклятого мира,— Я бросаю тебя, Ден Соколовский.
Мама собиралась развернуться, но отец удержал её за локоть, стальной хваткой.
— Наши отношения для тебя пустой звук?— По его скулам пробежали желваки, он не хотел её отпускать. Не мог. Она была для него всем, он сам говорил нам об этом, рассказывал, что человека нужно выбирать на всю жизнь, такого, который броситься под пули ради тебя, и не важно будет ли весь мир против вам. Если вы созданы друг для друга, однажды и мир прогнётся под вами.
— Наши совместно прожитые годы ты перечеркнул, выкинув нашу дочь из клуба. — Выдернув руку из его оков, мама одарила отца пристальным взглядом.
Из-за меня. Всё это происходит из-за меня, я чёртов несчастный случай, прав был Макс, из-за незрелых поступков, я делаю плохо всем вокруг.
— Мам.— Не громко позвала я её, пытаясь образумить.
— Не лезь, Лиса, это мой выбор. — Она жестом ладони дала понять, что мне лучше заткнуться, это я и сделала, — Я всегда буду выбирать её, потому что когда-то была такой же. — На изломе голоса, тыкая в грудь отца указательным пальцем, шипела мама, через силу сдерживая слёз. А он терпел, смотря на неё сверху вниз,— Только за мной пошла не мать, а ты. Очень жаль, что ты забыл это. — Скинув подбородок, она гордо смахнула свои белокурые волосы за спину.
— Очень жаль, что моя дочь стала подстилкой Черкассова, а жена пошла за ней. — Хмыкнул отец, посмотрев на меня, пытаясь уколоть побольнее, но уколол он вовсе не меня, а маму. Опять.
Она ударила его. Залепила пощёчину, так неожиданно, что отец даже пошатнулся, а я от страха зажала рот рукой.
— Замолчи. — Она посмотрела в его наливающиеся кровью глаза, медленно опустив глаза на сжатый кулак,— Ну? Что? Ударишь меня? — Раскинув руки, она с вызовом усмехнулась, нарочно провоцируя его, будто хотела разочароваться окончательно,— Давай, Ден, покажи мне, что я совсем не знала человека, которого любила.
Но он не реагировал, как она того хотела, наоборот, вцепившись за одно слово, он расслабил кулаки.
— Любила? — Отец моргнул. Затем моргнул снова. Мой большой, сильный, грубый и крепкий отец пытался не заплакать. Стас сжал моё плечо.
— Пошли, Лиса.— Мама повернулась ко мне, уводя меня, вечно оборачивавшуюся, вместе со Стасом, к машине.