— Стас.— Отрезаю я, словно воспитательница, которая наказывает нашкодившего детсадовца.Вот умора, я строю здорового накаченного парня, ещё и главаря волков, ну точно, как Мама в свои лучшие годы. А самое странное— он слушается, и маму слушались, как это работает, господа?
— Ладно.— Вздохнув, всё-таки сдался парень, снизив плечами, —Батя научил, так, по малолетке.
По малолетке это лет в десять? Отлично, Лиса, ты общаешься с медвежатником. Давай ещё засветись с ним, и пусть вас места загребут в полицию, из-за того же Кирилла, кстати.
— Вскрывать замки? — Не веря своим ушам, переспросила я, —Серьёзно? — Отказываюсь верить в правдивость его слов, хотя казалось бы, что тут такого? Ну умеет он взламывать замки, папа мой тоже умеет, да и мама. Но почему-то мне не хочется осознавать того, что Черкассов так же связан с противозаконным. Для меня он должен оставаться принцев, который вытащит идиотку Лиска с любой передряги, а не уголовником.«Влюбилась?» — Всплыло в голове, но я тут же обрезала эту мысль. Нет, нет, и нет. Моё сердце принадлежит Гордееву, а Стас друг, не более.«Ну-ну» — злорадствовало подсознание.
— Спасать девушек от насильников. — Съязвил Стас, расправив плечи, —Говорил батя, Соколовские такие проблемные, моргнул— а их уже где-то в уголочке зажимают.— Хихикнул. Это он намекает на эксцесс с мамой, когда Алекс спас её.Значит— Соколовский проблемные? Я припомню.
— Стас! — Злюсь и бью его свободной рукой, не собираясь разрывать наши узи скреплённые в локтях. И чего я так разозлилась? Из-за несерьезности парня, или причина в шутке, о проблемных? — Я серьёзно.— Чуть ли не рычу.
— А если серьёзно, то ветхий тот замок был. — Стас пожал плечами, —Открыть— раз плюнуть.— Смахивает на правду, но, чтобы быть уверенной, надо взглянуть на замок, к тому магазину я больше не приближусь. Остаётся только верить. Но ведь он мог и не открыться. Что тогда?
— А если бы не вышло? — Недоверчиво покосившись на парня, я прильнула ближе, а нему, буквально повиснув на его руке.
— Я бы снес к чертям собачьим ту дверь.— Отрезал он, леденящим душу взглядом, окинув меня. Не шутит. Вон как скулы заиграли, злиться.
— Ради меня? — Шепотом спрашиваю я, хоть и так уверенна в ответе.
— Да.— Так же серьёзно осведомляет Стас и замолкает, следуя вперёд.
— Но мы ведь… — Непонимающе шепчу я. Мысли путаются, почему-то хочется плакать, и от счастья, и от непонимания происходящего. Никто для меня такого не делал. Мама, папа, брат— но это родственники, а он, мне никто. —Всего ничего знакомы.— Заканчиваю мысль и влажными глазами смотрю на него, не следящие дорогой.
— Мою маму изнасиловали, в своё время.— Спокойно отвечает. Ни один мускул не выдавал его чувств, лишь голос дрогнул, на слове «Мама».Вот я дура, снова довела его. Может дружба— не моё?
— Мою тоже могли.— Чтобы хоть как-то разрядить обстановку, решилась поделиться с ним и проблемой своей семьи. Раз уж мы разоткровенничались, то почему бы нет?
— Знаю.— Спокойно кивает, судорожно выдохнув, — Один и тот же человек.— Он переплетает пальцы наших рук, и невиданное ранее тепло, разливается по телу, вызывая мурашки на спине.
Один и тот же? Станислав Черкассов? Ведь именно он напал на мою мать. Но ладно, моя, Марина— его сестра, как так можно? Я даже представить не могу, чтобы Макс и я, переспали. Фу.
— Да? — Я с ужасом сжимаю его руку, — Твою маму, её же брат? — В голове не укладывается. Родители говорили, что Черкассови странные, и водиться с ними— себе дороже, но кто бы мог подумать, что к солянке их странности добавится инцест.Бедный Маугли, он ведь не такой, как его проклятая семейка, представляю, как ему сложно. Большим пальцем я глажу его руку, успокаивающий жест, ничего сверхъестественного, но я уверенна— он чувствует мою поддержку.
— Угу.— Нехотя кивнул он, поднеся мою руку к губам и чуть прикоснулся губами к ней.Теплота, вот что он излучает. Возле Стаса комфортно, хорошо, и этот невинный поцелуй в руку, заставил меня заулыбаться.
— Ужас какой. — Вздохнув, я подбадривающее прижалась к нему головой, —Ты это серьёзно? — Теперь мы шли ещё медленнее. Наша ходьба снизилась до уровня прогулочной, и мне это нравилось. Возле Черкассова не хотелось думать о проблемах, Гордееве и этом уроде Кирилле.
— Хватит.— Отрезал парень и убрал свою руку, разрушив нашу недолгую идиллию. Молодец, Лиса, договорилась. Может это и к лучшему? Негоже друзьям идти под ручку, как парочке, —И так тошно, что я его имя ношу.— Вдруг признается он, опуская голову. Значит он обиделся не на меня из-за расспроса, а просто эта тема болезненная? А я дура, ещё и расспрашиваю.Появилось желание успокоить его, принять немного его боли на себя, помочь отвлечься.