Сегодня еще есть возможность, воспользоваться растерянностью султана, изгнанного из обжитого дома и потерявшего несколько флотов и армий. И то и другое он восстановит достаточно быстро — но вот такого состояния неразберихи больше не будет.
Пару часов мучался с набросками, потом вернулся на корабль и приказал разыскать местного старосту города, бея или как их тут называют. С переводчиком, само собой — пополнять кипящие мозги еще и турецким языком было выше всяких сил.
К вечеру доставили Мурзу-пашу. Мурза, как оказалось это звание — близкое, по моим понятиям, к князю. Принял его уважительно, но на южный церемониал, с выяснением здоровья всех родственников и удоев скота — моего уровня политкорректности не хватило, и перешел сразу к делу. Развернул перед князем весь расклад, начиная от Балкан, и намеченных на осень этого года переговорах, о мире, который не сулит империи абсолютно ничего. И заканчивая захватом столицы. Выпячивал плачевное состояние осман, и неудержимую мощь русских гарнизонов, а особенно флотов. Именно флотов, во множественном числе — пусть бояться, что у нас такого добра навалом. Тут главное, врать правдоподобно.
Керчь и уничтожение флотов осман — обрисовал походя — мол, эта мелочь просто под ноготь попалась.
После чего, предложил князю думать, как именно мы пройдем по побережью ослабленной Империи, и какие внутренние противоречия все это вызовет.
Князь не был идиотом. Мои доводы находили понимание, но не поддержку. Одобрения своих планов от противника и не ждал, но, как и положено, перед противником — сгустил краски. Наши непобедимые флоты множились почкованием прямо на глазах и заливали берега ливнями снарядов, на которые должны бы были работать мастерские всей России, да еще и не один год. Для достоверности посетовал, что сразу все это сделать не можем, времени просто не хватит — но за следующий год — выполним все обещанное, и вести нас в этом будет сам ангел Азраил.
После столь внушительного рассказа изложил по пунктам, чего от него хочу, и получил согласие князя, а куда он денется, на посредничество. Только пришлось его отправлять на берег, для сбора достойного посольства и отдать ему, свеже захваченную шняву в виде посольского суденышка.
К утру шнява, с посредниками к султану, вернулась из города. Но отпускать их до прибытия флота не собирался — прибытия осман ждал со дня на день, и не попытаться задержать штурм Керчи, раз уж отбиваться мне все равно нечем, было бы упущенной тактической возможностью. А задержать осман планировал именно послами.
Отправил морпехов проверить шняву, мало ли какие мысли у этих правоверных появятся, по отношению к гуярам — мне подрыв шнявы под боком фрегата совершенно не нужен. Пару морпехов оставил дежурить на шняве, велев никого никуда не отпускать, за исключением визитов князя ко мне. Князь не просто поспешил с визитом, он практически переехал на фрегат. За прошедшую ночь, пропитавшись сомненьями соратников, он подготовил целый список вопросов, которые действительно были важными, и над которыми стоило подумать. Сели с переводчиком и мурзой украшать короткие пункты мирного договора, вязью политесов. Мурзу можно понять, приди он с первоначальным договором к султану — ему могли запросто голову отчеррыжить, вот он и пытается заполировать договор. Со своей стороны, внимательно следил, что бы смысл пунктов оставался, однозначен и не изменен. Ругались, чуть ли не над каждой фразой. Даже при условии, что это только предложение, а не сам договор, все равно никаких "нижайших просьб" в нем не будет. Мне это предложение, как адмиралу азовского флота подписывать, и русский флот ничего "нижайше" просить не будет. Надеюсь, эту мысль в мурзу вбил.
Сосредоточиться на работе с проектом мирного договора мешал дамоклов меч, ожидаемой эскадры. Сложно планировать мирные переговоры, постоянно ожидая криков о парусах на горизонте. С мыслью, что османы придут раньше Крюйса, потихоньку свыкался. Даже начал набрасывать, вечерами, планы героического кидания на амбразуры, когда дюжина оставшихся фрегатов пытаемся пробиться через плотный артиллерийский огонь линейных кораблей на дистанцию картечного удара и берем на абордаж корабли османов. Планы получались с такими дикими потерями, даже при удачном маневрировании, что поставил на них жирный крест, и вернулся к первоначальному, короткому, плану — убегать. Немного скорректировав его по срокам. Убегаем не сразу, завидев эскадру, а после переговоров и открытия, с ее стороны, огня. В этот новый план посвятил только командиров, строго-настрого запретив пересказывать его кому бы то ни было. Расписали новую диспозицию, которую велел занять прямо с утра, не все ли равно, стоять в бухте или поперек пролива, бортами к горлу.