Потихоньку подходили к галеону. Так и не решил, что с ним делать. С одной стороны, добыча и свидетель, а с другой — помог он нам, хоть и опосредованно.
Галеон так же, опасливо присматривался к нам открытыми пушечными портами левого борта, но пока не торопил события. Решил ждать дальнейшего развития, приказав канонирам стрелять сразу, после первого же залпа галеона. Потом подумал, и отменил приказ — будут стрелять только по моему приказу. Вспомнилось, как нас с Петром корабли и форты приветствовали пушечными залпами, а вдруг и тут поприветствуют, нехорошо получиться может.
Галеон молчал, не проявляя признаков агрессии, но и не идя на сближение. Отчего бы ни побеседовать? Велел поднять русский флаг и вымпел ганзейцев — по потенциальным водам противников мы шли инкогнито, от Петра набрался.
Галеон закрыл пушечные порты. И поднял красный флаг с белым крестом — еще бы знать, кого он обозначает. На швейцарский флаг похож, но у них, ведь нет выходов к морю, да и не известно, существует ли она. Ну да ладно, на месте разберемся.
Если это не знак к переговорам, то даже и не знаю. Прижались еще ближе, канониры продолжали сидеть в башнях, велел спускать тузик. На галеоне раскатали штормтрап.
Поехал в гости с полудюжиной морпехов и переводчиком — надеюсь, общий язык найдем.
После исполнения акробатического трюка, карабканье по качающейся лестнице на десяток метров, нас радостно приняли на палубе. Хорошо, что радостно — прыгать отсюда в воду как-то не хотелось. Радость экипажа галеона была искренней, но сдержанной. Может это англичане? Хотя речь не та. Переводчик во всю обменивался фразами с пышно одетым офицером, и пришлось толкнуть его в бок, продолжая улыбаться и кивать на приветствия — мне же то же интересно.
Мне был представлен, командир галеона, точнее меня представили, командору ордена святого Иоанна. Но так и не понял, из какой они страны.
Продолжили беседу за чаркой вина в каюте командора. Вот чего не отнимешь у галеона, так это комфорта. В такой каюте можно было танцы устраивать. Мы то же тут устроили пляски, только политические. Командор благодарил за помощь, но осторожно выспрашивал, что мы тут делаем и куда направляемся. Задал ему в лоб вопрос, с чего вдруг, такой интерес. Выяснил любопытную подробность — их орден выполняет в этих акваториях полицейскую функцию — пиратов гоняют, хотя, по плачевному состоянию галеона, больше похоже, что пираты гоняют их. Командор, на это замечание, несколько стушевался, сказав, что они вообще то шли с грузом для Ордена, а не охотой за пиратами занимались, и еще раз начал благодарить. Остановил этот, безусловно, приятный, поток. Договорился с командором, что он отплатит нам подробным рассказом о текущих событиях на акватории, и подскажет, место для ремонта, который и ему, кстати, не помешает. Командор опять стушевался. Выдавил из него признание, что ремонтироваться ему особо не на что, у Ордена не самые лучшие времена. Еще одни ганзейцы на мою голову. Опять разговоры о былом могуществе.
Однако, за час беседы узнал много полезного, и мне начал нравиться этот рыцарь. Топить галеон, ради сохранения секретности стало уже слишком тяжело морально. Договорился с командором о неразглашении нашего боя. Он поклялся, сделав исключение для своего гросмейстера — согласился с уточнением. И дальше немного свалял дурака — уточнил у рыцаря, сможет ли его команда держать язык за зубами. Рыцарь обиделся — "честь превыше жизни". Надо же, думал, такие уже вымерли, вместе с динозаврами.
Договорились продолжить путешествие совместно до испанской Малаги, где встанем на небольшой ремонт. Уговорил командора принять от меня небольшую сумму, в долг до Мальты. Командор посопротивлялся, но принял — похоже, состояние его корабля было даже хуже, чем мне виделось. Не удивительно, почерневшее дерево выдавало весьма преклонный возраст галеона.
Возвращаясь на Орла, обдумывал разговор. Эти мусульманские пираты, в открытом море, не очень Орлу опасны, судя по прошедшему бою. А вот они же, но в узком проливе будут проблемой. А еще большей проблемой станет проход по Босфору, где и развернуться то негде. Мои радужные надежды, с залихватским улюлюканьем проскочить Босфор на скорости, командор существенно подпортил. Идти вдоль рядов укреплений, под постоянным огнем и не имея возможности уклониться — не хотелось. Вариантов было два. Плюнуть и возвращаться, или захватывать береговые укрепления. Над второй возможностью по началу только посмеялся, представив, одного морпеха на целую толпу осман. А потом задумался — уж больно не хотелось возвращаться. Вот в этой задумчивости и дошел до бухты Малаги.