А еще отработаем в Вавчуге новые модели вооружения, и отправим мастеров с чертежами на Урал — пора выполнять обещанное Петру, и завалить его полевой артиллерией. И, кстати, надо еще и штуцера там делать, точнее, только стволы и спусковой механизм для них — нечего приклады издалека возить.
Федор порадовал еще и тем, что уральцы нашли медь. А вот цинковой обманки там практически нет — изредка встречается в медных разработках. Это мелочи, надо им указать, чтоб делали из чистой меди проволоку — мне ее скоро нужно будет очень много.
С остальными вопросами по заводам Федор и Осип справляются. С финансированием уральского завода и поставками на него продовольствия есть сезонные перебои, но люди приспособились, и недовольных вроде нет.
Были некоторые трения с заводчиками, уже тут, на территории центральной России, и чтоб не доводить до войны, Федор обещал им содействие князя в модернизации их производств. Понятное дело, не за наш счет. С этими обещаниями вообще много чего интересного может получиться. Федор подбросил любопытную идею — надо сформировать компактную летучую группу мастеров и организовать нечто вроде модернизационного агентства, куда смогут обращаться купцы. Жаль, что раньше до такого не додумался, уже бы много чего сделать успели. А если идею продолжить, то надо еще группу — специалистов по механизации сельского хозяйства. И еще группу агрономов, но это не скоро — их еще взрастить надо, и шишек на этом пути набьем не мало, даже при условии, что найдем по миру специалистов. Для них ведь опытные хозяйства на разных землях делать надо! И просветить их по поводу селекции, если они не в курсе. Кстати, надо с Анной в Москве пообщаться — может она кого и порекомендует. Книжки так точно у нее должны быть.
Наш торговый флот потерь больше не понес, а вот прибыль принес изрядную. Особенно меня радовали солидные запасы привезенного шведского железа и меньшие, но тоже приличные, запасы меди.
Ганзейцы расширялись, у них не все было гладко, начинались некоторые волнения в руководстве. Но после Константинополя все затихло. Надо будет навестить моих советников — два года без руководства вполне могут навеять дурные мысли.
Заказанную мной ганзейскую факторию, под Москвой, Федор построил. Более того, он добавил от себя в проект дополнительные амбары и расширил гостевой дом. И практика показала — он был прав. Мало того, что теперь эти склады сам же Федор и использует, как перевалочную базу, так еще приходили четыре ганзейских каравана и хвалили факторию, так что она уже начала себя окупать, и такими темпами окупит буквально за пару лет. Возможно, что еще и расширять придется.
С Академией было хуже — ее финансировали, большей частью, дворяне и строительство шло медленно, хотя преподаватели уже приезжают. Некоторых, в том числе и Лейбница, поселили в уже построенных домиках профессорского поселка при академии, остальных распихали по гостевым домам, в том числе в ганзейскую факторию. Так что этот вопрос будет стоять остро. Преподаватели пока еще не ропщут, изучают язык и Москву — но надо им накидать научной подкормки, а то могут начаться и проблемы. Причем, подкормку придется строго фильтровать. Пока никаких двойных технологий, надо серьезно подумать, куда направить их пыл. Ньютону уже давно думаю подкинуть теорию относительности — ему понравиться.
Геометрия Лобачевского — пусть выводят следствия из того, что через точку, можно провести несколько прямых, параллельных прямой, не проходящей через эту точку и все они будут лежать в одной плоскости — глядишь и изобретут мне пространственные кротовины.
Таблицу Менделеева пока не дам, надо собирать с них данные по химии — у меня знания ограничены парой узких областей. Про электричество — надо подумать. А вот для Лейбница есть работа — он у нас любитель арифмометры строить — сформулируем с ним двоичную систему счисления и логические элементы, не привязывая их к способам реализации в металле. Пяток логических элементов ему подброшу, а вот дальше — ему работать. Пусть мне создаст основу под логические машины и блок-схемы. Буду подбрасывать ему периодически идеи, глядишь, и до программирования дойдем, в теории, разумеется. А как только транзисторы родятся — для логики из них уже все будет готово.
Вот такого плана, теоретическими задачами и надо грузить моих профессоров. Чтоб и им было интересно, и передавать за границу бессмысленно для военного дела.
Сложнее было с нанятыми мной, во время посольства, рабочими. По нашему контракту они должны были самостоятельно открывать под Москвой производства. Станки эти специалисты привезли, и даже их собрали в помещениях, подобранных Федором. Даже проживание наладили, благо, с этим в ближнем пригороде полегче. В смысле, купить помещения под производства и жилье — дешевле и проще. А вот работали эти мануфактуры крайне вяло, судя по результатам. Только-только себя окупали. Федор намекал, что он привык, за эти годы, к несколько иной норме прибыли, и просит меня заняться этими производствами, пока они не стали убыточными. Покивал, соглашаясь, найду время — меня не столько норма прибыли интересует, сколько объемы. Производства сюда приглашал только самые необходимые и мне нужны от них объемы. Особенно от стекольщиков — на их стеклодувную мастерскую большие планы — делать лампы далеко и везти их в Москву в телегах может стать накладно из-за боя.
Раз уж заговорили с Федором о производствах, порадовал его новым производством, на которое государем дарованы земли Мещёры у реки Гусь. Там нам художественный стекольный промысел осваивать надлежит. Для начала, туда летом отправим партию людей, искать в округе песок хороший, да место удачное, а за одно, пусть присмотрятся, вдруг, еще, что полезное найдут. Хотя, место на карте примерно покажу. И в эту группу включим мастера стекольщика, которого наняли, и который все одно баклуши бьет.
Федор покивал, мол, новое производство — это хорошо, а то, что на него государь соизволение дал — еще лучше.
Эх, брат Баженин — не знаешь ты, что эти производства уже мелочи, по сравнению с тем, что нам предстоит в ближайшее время. Наверное, пора переходить к своему рассказу.
Мои новости потребовали существенно больше времени. История, рассказываемая по тридцатому разу приобретает некоторую полированность. В ней появляются паузы, для восхищенных вздохов слушателей и многозначительные перерывы, для нагнетания обстановки. Буду считать, рассказ Федору генеральной репетицией перед демонстрацией пьесы двору. Всерьез задумался о печатном издании «Деяний великих государя Петра Алексеича, и верных его подданных, Корнелиуса Крюйса, Бориса Шетеметьева, Алексея Шейна и Ивана Мазепы, а так же иных бояр достойных». Кстати, примерно так, витиевато, тут и называли всяческие документы, в том числе и официальные. Мысль была настолько привлекательна, что решил первым делом посетить в Москве типографию, а пока записать историю на бумаге.