Старший фельдшер ухом припал к его груди. Потом долго искал пульс.
— Отошёл, — сказал он наконец и осторожно, словно боясь уронить, положил руку Вакуленчука на койку.
Звуки горна разорвали тишину. Сигнальщики приспустили флаг.
Глава VIII
День второй восстания
В Одессе
После гибели Вакуленчука самый ход событий выдвигал Матюшенко на роль руководителя восстания. Его решительные действия на Тендре снискали ему популярность и авторитет среди всей команды. Влияние его было огромно. Если бы Матюшенко был революционным социал-демократом, он мог бы заменить Вакуленчука.
А между тем весь ход событий настоятельно требовал, чтобы во главе команды находился человек, обладающий всеми качествами руководителя вооружённого восстания. Среди матросов социал-демократов были люди с недюжинными характерами. Но ни один из матросов не мог взять на себя командование кораблём. Самый выдающийся из них, Степан Денисенко, вынужден был почти всё своё внимание и время посвящать машинам корабля. Сподвижники Вакуленчука самоотверженно боролись за торжество начатого дела. Их усилия превратить «Потёмкин» в ядро народной революционной армии не увенчались успехом, но благодаря их влиянию потёмкинское восстание превратилось в одно из крупнейших и знаменательнейших событий революционного движения 1905 года.
И прежде всего это выразилось в решении идти в Одессу, где народ уже бился на баррикадах. Как только все офицеры были арестованы, матросы социал-демократы принялись за агитацию. Надо было разъяснить неподготовленной части команды конечные цели восстания, успокоить встревоженные умы, заставить их уверовать в победу. Они избрали для этого самый простой и убедительный для матросов довод: «Черноморская эскадра будет с нами». Повсюду на корабле в этот день можно было видеть матросов социал-демократов, окружённых тесным кольцом товарищей. Дымченко, Задорожный, Заулошнев, Звенигородской, Кулик, Лычёв, Макаров, Мартыненко,
Мартьянов, Матюшенко, Никишкин, Резниченко, Самойленко, Шестидесятый рассказывали матросам о плане восстания всего флота. «Потёмкин» — только призыв к общему восстанию. Он должен был показать пример, сделать первый шаг. Когда начальство вышлет эскадру на усмирение «Потёмкина», она присоединится к восстанию.
Глаза слушателей загорались. «Эскадра!» Все матросы понимали, что присоединение эскадры означает победу. Это было ясно каждому из них. Но прежде всего матросы социал-демократы звали потёмкинцев идти в Одессу на соединение с восставшим пролетариатом.
Но сначала надо было создать революционную власть на корабле. Машинный унтер-офицер Кулик первым подумал об этом.
Революционная биография машинного унтер-офицера Василия Кулика несколько напоминала биографию Вакуленчука. Кулик долго оставался глухим к социал-демократической пропаганде. «Любовь к флоту застила ему очи», — докладывал о нём «Централке» матрос-пропагандист Шестидесятый.
Кулик обожал свой корабль, любил Севастополь, гордился своим званием унтер-офицера флота.
Немало хлопот доставил он Шестидесятому, которому «Централка» поручила во что бы то ни стало распропагандировать Кулика.
— Его только заряди, он что динамо работать будет, — говорил про него матрос Александр Петров.
Кулик вступил в партию в 1904 году, а в 1905 году севастопольские меньшевики жаловались на него Петрову:
— Неудобный человек, этот ваш Кулик, вечно тормошит нас, торопит, покоя от него нет.
— Кровь у него горячая, ключом бьёт, оттого и беспокоит, — смеясь, отвечал Петров.
Человек необыкновенной душевной мягкости, Кулик в дни восстания не знал жалости ни к себе, ни к другим. Сам не давал себе ни минуты покоя и не позволял никому забыться и отвлечься от дела. Эта вечная озабоченность нисколько не отражалась на том внешнем спокойствии, которое так характерно было для Кулика. Он никогда не угрожал и не просил: ласковый укор был единственным его оружием, но разил он им так метко и больно, что люди опрометью бросались исполнять свои обязанности.
Застенчивый и скромный в отношениях с людьми, этот коренастый и смуглый матрос проявлял, когда этого требовало дело, решимость и отвагу человека, ясно осознавшего свой жизненный путь. Не было такого опасного предприятия, на которое не вызвался бы идти Кулик.
Кулик, Денисенко и Вакуленчук составляли социал-демократическое ядро на «Потёмкине». Их всех связывала к тому же крепкая, нерушимая дружба. Вакуленчук погиб, Денисенко был занят в машинном отделении. Кулик был рядовым членом партии, но, беззаветно и неустанно выполняя свой партийный долг, он оказывал немалое влияние на ход событий.