К слову пришлось, и я рассказал товарищам о скульптуре, посвященной «Гандзе» и находящейся в Артиллерийском музее в Ленинграде. Авторы Черницкий и Якимович.
Сцена «решающего боя», которую воспроизвели скульпторы, соседствует с подлинной гаубицей времен гражданской войны.
* * *Остается сказать, как обнаружился еще один наш боец — мадьяр Янош Боди.
В команде бронепоезда были русские, украинцы, молдаване, евреи, латыши, чехи — настоящая интернациональная бригада.
Прислали нам на службу двоих мадьяров. Они были из пленных, захваченных русскими войсками еще в первую империалистическую войну.
Бывшие австрийские солдаты нам понравились с первого взгляда. К тому же у одного из них было примечательное лицо. Теперь, когда мировая литература обогатилась знаменитым романом Гашека «Бравый солдат Швейк», я бы мог сказать, что мой новый боец — Янош Боди — вполне мог быть прообразом Швейка. Но где он теперь, бравый мадьяр-доброволец, решивший связать свою судьбу с Красной Армией Советской России?
Не сразу я отважился предпринять эти розыски. Сорокалетняя даль времен, другая страна. К тому же — почем я знаю, — может быть, Боди в Венгрии столь же распространенная фамилия, как у нас Иванов, Петров? Шансов на успех, казалось, никаких — нулевая вероятность!
Все же написал в Москву, в посольство Венгерской Народной Республики. И невероятное свершилось… Вдруг получаю из Будапешта пакет, а в нем вырезанный из журнала «Orzag Uilag» лист с портретом Яноша Боди и очерком о нем.
Оказывается, товарищи из посольства переправили мое письмо в Будапешт, в широко распространенный журнал. Там оно было опубликовано.
И вот Янош Боди в редакции — явился торжественно, в сопровождении старшего сына и невестки. Ему, нашему боевому товарищу, оказалось за семьдесят, вырастил многочисленную трудовую семью (три сына, дочь, внуки). Его деревня — Мадараш близ знаменитого своей природой озера Балатон.
В беседе с писателем Эндре Баратом (автором очерка) Янош с живостью вспомнил многих соратников по бронепоезду.
* * *И еще — об одной прогулке. Когда мы, старики, впятером были в Хмельницком, встретился нам фотомагазин. Витрина. Остановились, чтобы посмотреть местную фотохронику.
В центре масштабная фотография — бронепоезд.
На снимке дата: «1957 год, 7 ноября». А в подписи сказано, что снимок сделан в сорокалетие Советской власти, на юбилейной демонстрации трудящихся Хмельницкого.
Трудно передать наше волнение, когда мы прочли название бронепоезда: «Гандзя».
В колонне демонстрантов шел, конечно, макет. Но народ вспомнил «Гандзю» — и в какой день: в великий советский праздник! Значит, наш бронепоезд, как и прежде, в строю!
* * *Миновало 60 лет, как окончилась гражданская война. Вспоминаются и другие, более близкие события — Великая Отечественная. Тут уж обошлось без бронепоезда «Гандзи». Эпоха бронепоездов закончилась, появилось оружие, во много раз более грозное, — танки.
Оседлав тысячи и тысячи танков, орды немецких фашистов обрушились на Советскую страну. Гитлер поклялся стереть с лица земли ненавистный ему Ленинград, захватить и онемечить Москву, наши заводы, фабрики, шахты и пахотные земли раздать германским капиталистам и помещикам, советских людей обратить в рабство, а непокорных уничтожить.
Красная Армия вступила в бой с врагом, покорившим половину Европы. Не было в истории человечества войны, столь ожесточенной и кровавой. На защиту социалистического отечества поднялись все народы СССР. Вооружение Красной Армии непрерывно обновлялось и совершенствовалось. Танки Т-34 по огневой силе и маневренности превзошли гитлеровские. А тяжелый танк КВ, построенный в блокированном Ленинграде голодающими рабочими, огнем своим раскалывал как орехи гитлеровские «тигры» и «пантеры».
Обескураженные фашистские начальники запретили своим танкистам принимать бой с КВ, и те при виде этой грозной и гордой машины удирали на своих «тиграх». Экземпляр приказа попал в руки наших разведчиков и был доставлен конструктору КВ Жозефу Яковлевичу Котину. Тогда это был скромный инженер Кировского завода. Повеселились и на заводе, и в штабе фронта, читая приказ запаниковавших гитлеровцев.
В том же 1941 году Котину было присвоено звание Героя Социалистического Труда. Еще ряд боевых машин, не менее грозных, чем КВ, построил Котин. Стал генерал-полковником инженерно-технической службы. После войны, уже для мирных полей, под руководством Котина на Кировском заводе построили мощный трактор К-700.