— Из каких он?
Вывод был категорический:
— Ссученный вор…
— Ворина. Способен на все. И украсть, и замочить…
Для Смердова это выглядело очень серьезно. В их деле, связанном с повторением рискованной операции на вокзале, такой тип мог быть очень опасен…
" С другой стороны,узнал от кого–то про строительный домик, хотел заработать…» — Про времянку, которую ищет Волоков, знали многие.
Что–то в этой истории все–таки не устраивало.
" Надо послать Голицына с Волоком к Анчиполовскому домой. Пусть проверят на месте…»
— Хорошо. Все свободны…
Он возвратился в дежурку.
— Отправляй охотника…
— Откуда он, такой придурок? — дежурный снова предъявил симпатичные ямочки на щеках. Все закончилось хорошо: только что позвонил свояк, благодарил — он уже снова был с водительскими правами. С него приходилось. — Черный… Турок, что ли?
Смердов хотел промолчать. Потом передумал. Буркнул сквозь зубы:
— Грек. С Кипра…
НИКОЛА
Никола и менты успели отойти от отделения недалеко. Сзади зашелестели шины, водитель подхватил их по пути, едва они завернули за соседнюю хрущобу.
Цуканов сел впереди, с водителем, Игумнов и Никола устроились сзади.
— Пригнись…
Никола прилег на сидение — теперь голова его не была видна снаружи.
Игумнов показал водителю в направлении углового здания.
— Давай туда. В конце аллеи прижмись к тротуару.
— Есть.
Водитель поставил машину поодаль. Они снова были недалеко от отделения, но уже с другой стороны.
Окружающий двор был пуст и гол. Подмерзший к ночи снег застыл грязной тонкой корочкой. Несколько машины мерзли напротив у подъездов.
«Московский коммунальный пейзаж…»
Между тем во дворе пробуждалась жизнь.
У трехподъездного дома молодая женщина–дворник волокла ящиком мусор к свалке, там опрокидовала и возвращалась за новой ношей.
Игумнов выпроводил водителя.
— Выйди, прогуляйся чуть…
Теперь они могли пошептаться втроем.
Никола рассказал о вечере, проведенном у магазина, о появлении Волокова.
Об инциденте с подпившим амбалом, которого, защищаясь, ему пришлось подрезать, Никола, как водится, умолчал.
— Ты сказал Волоку насчет строительного вагончика?
— Да.
— И что он?
— " Не нужен». Я понял, что поезд ушел.
— Дальше.
— Я спросил: «Может кому еще нужен?» Мы договорились встретиться сегодня… — Никола передал весь короткий разговор. — Там, в машине, с Волоком сидел еще один. А на заднем сидении у них лежал и этот… Кинутый.
— Потом?
— Сразу подъехала патрульная. Наверное она еще раньше появилась. Ко мне побежали. Привели к машине… — Никола обрисовал сидевшего в ней подполковника в штатском. — Зам начальника… Я потом узнал. Кум. Смердов В.А.
— В отделении тебе что–нибудь предъявили?
— Нет.
Цуканов с первого сидения подал голос:
— Как же тебя окунули?
— Полный беспредел…
Игумнова не переставало удивлять то, что Николу так жестко прессовали.
К этому он причислил и попытку узнать, за кем значится телефон, по которому ему звонил Никола ночью.
— В камере мне сунули двоих…
Никола как мог обрисовал обоих.
— Один приезжий. С понта мокрушник… Сказал, что за ним универмаг в городе Нерехта…
Игумнов не ответил.
" По пустякам в камеру не бросили бы этих двоих!..»
— Непонятно, — заметил Цуканов, — в чем они Николу подозревали. Не в терроризме же!
На поверку дело выглядело гораздо серьезнее, чем казалось.
Игумнов достал сигарету.
Единственной причиной задержания Николы было то, что он подошел к Волоку.
" К Волоку, который связан с комитетчиком, произведшим выстрел на перроне…»
— Я не удивлюсь, если они пошлют человека по месту прописки… Цуканов подумал о том же.
Необходимо было принять меры.
Они еще разговаривали, когда под окнами 33–го среди прочего милицейского транспорта припарковался «жигуль».
Невысокий мужчна без головного убора, в куртке взбежал на крыльцо.
Никола узнал его:
— Смердов. Он сидел в патрульной машине, когда меня брали…
— Сейчас он должен выпустить тех, из камеры. Что сидели с Николой. Подождем…
Ждать пришлось долго.
Первым на крыльце показался вертлявый, в куртке, мужик, без головного убора, с вытянутой головой, с короткой прической. Он быстро огляделся.
Игумнов повеселел:
— Цуканов!
Зам учпел задремать. Он открыл глаза и снова закрыл их.
Знаешь, кто это?
— Сто лет бы его не видел…