– Ты счастлив, мой друг? – спросила она.
– Я… счастлив, – признался Энрике. И это была правда. Он много времени проводил с Зофьей и Гипносом, и вместе они, казалось, обрели особенное счастье. – Но иногда я чувствую себя растерянным. И не думаю, что ты дашь мне совет или одаришь небесным озарением.
– Я не думаю, что ты растерян, – сказала Лайла. – Ты просто ищешь то, что наполняет тебя светом.
Энрике нахмурился.
– Если это сон, это не значит, что тебе надо быть загадочной, ты знаешь.
В его сне Лайла сделала глоток чая и вскинула бровь.
– Если мои слова не будут странными и пророческими, тогда сон не запомнится.
– В точку. – Он расхохотался, и они чокнулись чашками.
– Энрике? – произнес Северин.
Энрике вздрогнул, очнувшись от раздумий.
– Возможно, мне следует оставить тебя наедине с твоими мыслями, – сказал Северин, с теплотой хлопнув его по спине. – О, и не забывай запирать дверь, когда уходишь. В отеле полно детей. И лучше им сюда не входить.
У Энрике отвисла челюсть.
– Дети? С каких пор ты разрешил приезжать сюда с детьми?
– С тех пор, как обнаружил, что гораздо прибыльнее принимать семьи с детьми, – ответил Северин. Но в его голосе прозвучала натренированная отстраненность.
Северин явно чего-то недоговаривал. Энрике уже собирался открыто спросить его, но Северин откашлялся и произнес:
– Увидимся за ужином. Наслаждайся раздумьями.
– Непременно, – ответил Энрике, нахмурившись вслед торопливо удалявшемуся по коридору Северину.
В течение следующего часа Энрике изо всех сил пытался избежать размышлений и очередного просматривания артефактов в коробках, но один и тот же вопрос то и дело возникал в его мыслях.
Как он собирался отыскать свой путь?
Лайла из его снов посоветовала искать то, что наполняет его светом, но что это значило? Путешествовать по миру? Завести новое хобби?
Именно в этот момент до Энрике донеслись легкие шаги. Он обернулся, обнаружив мальчугана лет десяти, пробравшегося в галерею и теперь теребившего крылья золотой статуи киннары, мифического существа с птичьим телом и человеческой головой.
– Не трогай! – крикнул Энрике, направляясь к нему.
Мальчишка с серьезными глазами, бледным лицом и копной белоснежных волос вызывающе уставился на Энрике.
– Почему?
Энрике открыл, а затем закрыл рот. По какой-то причине мальчишка напомнил ему Зофью, словно его окружало золотое сияние и аура упрямства. А любопытство этого мальчишки, странным образом, напомнило Энрике его самого. Он знал, что на территории Эдема можно было найти множество чудес. И если этот мальчуган оказался в галерее, значит, предпочел провести время в библиотеке, вместо того чтобы резвиться на улице в лучах яркого весеннего солнца.
Энрике едва не поморщился, вспомнив, в какие переделки попадал в возрасте этого мальчика.
– Тебе крупно повезло, что у меня нет tsinela, – пробормотал он.
Мальчуган нахмурился.
– Нет чего?
– Забудь, – со вздохом ответил Энрике.
Мальчишка насупился, и Энрике вспомнил, что у него тоже бывало такое выражение лица, когда он ждал, что кто-то начнет его ругать. Он терпеть не мог нотаций, предпочитая, чтобы ему просто все объяснили.
– Ты знаешь, насколько это древняя статуя? – спросил Энрике, указывая на золотую киннару.
Мальчик покачал головой.
– Ей, по меньшей мере, семь тысяч лет.
Глаза мальчика округлились. И почему у детей такие большие глаза? Энрике не понимал, зачем продолжает все это рассказывать.
– Хочешь… подержать ее?
Мальчик оживленно закивал.
– Отлично, – сказал Энрике. Он достал запасную пару перчаток из кармана. – Очень важно с особенным почтением относиться к таким предметам. Ты держишь в руках кусок времени, и потому надо обходиться с ним очень осторожно.
Мальчик с важным видом натянул перчатки. Он издал негромкий восхищенный возглас, когда Энрике вручил ему статуэтку.
– Она называется киннара, – объяснил Энрике. – Это существо наполовину человек, наполовину птица. Считалось, что их бесплотные духи наблюдают за людьми в моменты опасности, оберегая их. Почти как ангелы.
Мальчуган вскинул брови.
– Наверное, они больше, чем ангелы?
Энрике был поражен. Он сдержался, не став доказывать мальчику с чувством презрительного превосходства, что ангелы не могли выглядеть как золотая статуэтка в руках мальчика. Но дети были совсем другими. Всем своим крохотным существом они были более открыты к принятию необъятности этого мира, в то время как взрослые с возрастом лишались этого дара.