– Тогда очень хорошо, что я здесь, – сказал Гипнос.
– Мне почему-то не кажется, что в Падшем Доме знают, что ты жив, и это неплохо, – заметил Энрике. – Кроме того, Лайла придет в ярость, обнаружив, что ты покинул безопасное убежище.
Лайла ушла следом за Энрике, исследовать территорию вокруг Дома Януса. Она не сомневалась, что найдет подсказку, которая поможет найти карту храма под Повельей.
– Я соблюдаю все предосторожности, – сказал Гипнос. – Даже нацепил это отвратительное тряпье для маскировки.
Зофья не считала, что это напоминало маскировку, Гипнос всего лишь впервые в жизни надел простую одежду. Кстати, его вавилонское кольцо, полумесяц, закрывавший три фаланги, был надежно спрятан под парой толстых перчаток.
– Если мы не можем подобраться к гондоле по улице, тогда попробуем по воде, – предложил Гипнос.
– Как? – спросил Энрике. – Если мы сядем в гондолу, нас тут же узнают.
Гипнос указал на канал. Даже в столь ранний час река была заполнена снующими туда-сюда лодками. Зофья увидела, как три лодки, нагруженные зимними фруктами, проплыли мимо вальяжно двигавшихся Сотворенных гондол, украшенных рекламой театральных пьес и ресторанов. Из-за поворота показалась еще одна лодка. Она была шире и короче гондолы и предназначена лишь для трех человек. Ее деревянные крылья рассекали гладь лагуны. Нос лодки был изогнут в виде шеи лебедя, склонившего голову. Внутри, взявшись за руки, сидели мужчина и женщина, улыбаясь друг другу. Третий человек сидел спереди, изо всех сил работая ногами, чтобы развернуть лодку вперед. Они проплыли меньше чем в тридцати сантиметрах от остальных лодок.
– Ты выбираешь птичью лодку? – спросил Энрике.
Казалось, он совсем не впечатлен.
– Нет, смотри, mon cher, – сказал Гипнос. – Они скоро сделают это.
– Что? – спросил Энрике.
– Шшш.
Мужчина и женщина в лебединой лодке наклонились вперед, и их губы соприкоснулись. Зофья покраснела и уже собиралась отвернуться, как вдруг лодка преобразилась от поцелуя. Белый лебедь сложил крылья, скрывая влюбленных от посторонних глаз.
Зофья принялась считать секунды… четырнадцать, тридцать семь, семьдесят две, сто двадцать. Внезапно крылья опустились, и влюбленная пара снова предстала перед ними. Их волосы растрепались, а лица покрывал румянец. Они едва заметно улыбались друг другу.
– Держась на другой стороне от мнемонических жуков, подберешься к гондоле, – сказал Гипнос. – И в это время это чертовски дешевое удовольствие. Поверьте, я много раз пользовался Лодкой Любви во время поездок в Венецию.
Энрике покраснел.
– Я… гм…
– Это неплохая идея, – заметила Зофья.
– Видишь? – сказал Гипнос. – Я не просто хорошенькая мордашка.
– Конечно, – откликнулась Зофья.
Гипнос прижал ладони к груди.
– Ах, ma chère, ты так добра!
– У тебя есть плечи, ступни и шея, хотя не знаю, можно ли считать их хорошенькими.
Гипнос насупился.
– Но кто станет изображать пару? – спросил Энрике. – И кто станет управлять лодкой?
Зофья уставилась на них. Она не однажды видела, как они целовались, и, похоже, им это нравилось, поэтому она не понимала колебаний Энрике.
– О, – сказал Энрике, краснея еще сильнее. – Мы не… – Он умолк, указывая на себя и Гипноса.
– Сейчас мы просто друзья, – ответил Гипнос, не глядя на Энрике.
– Вы не знаете, как долго будете просто друзьями? – поинтересовалась Зофья.
– О, мы всегда будем друзьями, но, возможно, между нами появится нечто большее, кто знает? – беспечно произнес Гипнос. – Поэтому сейчас парой станут один из нас и ты, Зофья. Кто из нас? Голосую за себя. – Он низко поклонился. – Во-первых, я ослепительно красив. Во-вторых, я гораздо красивее нашего историка…
Энрике нахмурился.
– А какое отношение это имеет к…
– И в-третьих, – произнес Гипнос чуть громче, перебивая Энрике. – Я замечательно целуюсь.
Он подмигнул, и Зофья расхохоталась, потому что сразу стало понятно, что это дружелюбная шутка, но в то же время упоминание Гипноса о поцелуе заставило ее задуматься, что в этом плане существует изъян, который она не предусмотрела. В прошлом, во время приобретений Северина, актерская игра была просто необходима. И это не беспокоило Зофью. Ей нравилось следовать правилам, как себя вести и что говорить и что делать. Ей было гораздо проще себя вести, когда все правила были известны заранее. Но еще никогда ей не доводилось вкушать романтику. Никто и никогда не целовал ее. Хела подшучивала над ней, когда Зофья собралась в Париж.