– И где же карты? – спросил Гипнос.
– Это и есть карты, – откликнулся Северин. – Редчайшая Сотворенная разумом субстанция, создающая в мыслях человека знание об определенном месте.
Вдоль дальней стены виднелась большая квадратная панель, размером не меньше двух обеденных столов, заполненная плотными спиралями выдутого стекла. Краска внутри кружилась в вихре ярких оттенков – мятно-зеленого и желто-оранжевого, темно-розового и гранатового. Настоящая необузданная феерия цвета. Все это колыхалось, перекатываясь волнами, пока цвета не затрепетали, словно гипнотическое предостережение.
Лайла коснулась повязки на лице. Сквозь фильтр из Сотворенного шелка она уловила новый запах. Запах пепла в сочетании с чем-то зловонным.
– Никто просто так не оставит свои сокровища на видном месте, – заявил Северин. – Мы должны использовать все свои органы чувств. Энрике, здесь есть что-нибудь достойное внимания? Какой-нибудь образец большого исторического значения?
Энрике вздрогнул при звуке своего имени. Он обвел взглядом комнату, а затем уставился на Северина, который с надеждой взирал на него. Энрике откашлялся.
– Сосуды, похоже, сделаны из муранского стекла, а духи были мощным инструментом древних, что подтверждает вывод, что это, вероятно, карты храмов.
Северин улыбнулся.
– Я знаю, ты бы заметил что-нибудь.
Энрике пропустил его замечание мимо ушей.
Гипнос топтался на месте, оттягивая воротник плаща.
– А вам не кажется, что здесь слишком жарко?
Теперь, когда он упомянул об этом, в комнате на самом деле стало жарковато, но, возможно, всему виной была теплоизоляция. Лайла смахнула со лба влажные вьющиеся волосы, а Северин настороженно обвел комнату взглядом.
– Что-то в этой комнате требует такой температуры, – сказал он.
– Ты так говоришь, будто эта комната живая, – ответил Гипнос, явно чувствуя себя неуютно.
– Возможно, так и есть, – ответил Северин. Он осмотрел лестницу, затем панель со стеклянными спиралями, а затем вышел на первую площадку. – Я спущусь вниз.
– Отлично, – воскликнула Лайла, последовав за ним.
Северин загородил ей дорогу.
– Мы пока не знаем, что это, позволь мне…
– Позволить тебе что? – резко спросила Лайла. – Сделать из себя мученика? Снова? Если ты умрешь, все провалится, потому что мы не сможем воспользоваться лирой. Поэтому или ты остаешься и смотришь, как мы уходим, или тебе придется смириться с тем, что мы идем с тобой.
На лицах Гипноса и Зофьи застыло изумление. Гипнос поднял руку.
– Я… мне обязательно идти? – спросил он.
Лайла гневно уставилась на него.
Северин вздохнул, затем отошел в сторону.
– Ты права. Теперь я ваш слуга.
– Если бы, – пробормотала Лайла, спускаясь по лестнице.
Едва ее нога коснулась первой ступеньки, она тут же запустила руки в рукава плаща, нащупывая корсет, в котором Зофья спрятала свои Сотворенные изобретения. Лайла извлекла карманный фонарик, посветив на сосуд для духов на первом постаменте. Что-то вспыхнуло внутри.
– Следи за дальней стеной, – предупредил Северин.
Зофья кивнула, устраиваясь перед входом в комнату.
Внутри сосуда с духами оказался маленький золотой ключ. Запах гниющего мяса ощущался здесь еще сильнее.
– Здесь определенно есть ключ, – сказала она, зажимая нос.
– Можно мне? – спросил Северин.
Лайла бросила ему фонарик. Северин посветил на сосуды.
– В каждом из них есть ключ, – сказал он.
– И как мы узнаем, что именно они отпирают? – поинтересовался Энрике. – Это может быть все, что угодно.
– Есть только один способ проверить, к чему ведут эти карты, – сказал Северин, глядя на сосуды. – Разделиться. Откупорить каждый сосуд совсем чуть-чуть… Сотворенные разумом карты очень сильны и могущественны, поэтому будьте готовы.
– Мы ищем следы храма под Повельей… так что ищите скалистую землю, пещеры и что-то в этом духе.
Лайла старалась сохранять спокойствие, прикоснувшись к холодному гладкому стеклу сосуда. Она взглянула на дальнюю стену, освещенную стеклянными спиралями. Она не изменилась.
Лайла медленно откупорила сосуд. Крохотное облачко Сотворенного разумом аромата поднялось в воздух. И едва лишь она вдохнула его, ее сознание словно вытащили из нее одним внезапным рывком. Хлопая глазами, она увидела разрушенный край обрыва в глубине джунглей, где гробы свисали с крон лесных деревьев и в ямах, заполненных костями, поблескивало золото. Она заморгала, и видение исчезло.