Энрике ощущал вокруг себя вибрацию музыкального ритма, как человек, закрывший глаза, сквозь веки улавливает мелькание бликов света. Он оказался прав. Сирена была предупреждением.
Северин пнул его, его глаза казались безумными, он зажимал уши руками. Его губы шевелились так быстро, что Энрике смог разобрать лишь несколько слов:
ЛОВУШКА… НЕ СЛУШАЙ… ЗВУКОВЫЕ УСИЛИТЕЛИ.
Внимание Энрике привлекло какое-то движение в стороне. Зофья стояла в воде, хватая руками воздух. Скелеты, сгорбившись, двигались к ней, теперь их разделяло метров тридцать, не больше.
Лайла дернула Зофью за руку, ее рот раскрылся в немом вопле.
– Зофья! – крикнул Энрике.
Но она не обернулась. Она дрожала, заливаясь слезами, протянув вперед руку. Лайла продолжала тянуть ее прочь, но Зофья не шевелилась.
Песнь сирены последнее чудо красоты, с которым ты встречаешься перед смертью.
Энрике слишком поздно понял, что происходит. Совершенно очевидно, что Лайла, которая почти полностью Сотворила себя, не поддавалась силе видений, возникавших в пещере по воле Сотворенного разума. Но Гипнос? Северин? Зофья? Они были в опасности.
Он представил, как Зофья исчезает под водой темного озера. К горлу подкатила тошнота. Он уже собирался броситься к ней, как вдруг Северин отпихнул его локтем в сторону. Он вскинул голову, что-то говоря, но Энрике разобрал лишь одно слово:
УСИЛИТЕЛИ.
– Зачем мне это делать? – спросил Энрике. – Что, если они просто делают их песню более громкой и создают иллюзию их могущества?
Но если Северин и слышал его, то ничего не ответил. Вместо этого он бросился к Зофье и Лайле. Энрике обернулся, увидев Гипноса, который, спотыкаясь, ковылял к нему с безумными глазами. И закрывал ладонями уши.
Уши.
Если он достанет еще воска, то песнь Сотворенного разума не причинит им вреда. Энрике потянулся к рюкзаку, болтавшемуся у него на бедрах. Раскрыв его, он вытащил дрожащими руками неяркую коробочку. Здесь точно хватит на всех. Он как раз насчитал пятый комочек воска, как вдруг земля содрогнулась.
Энрике споткнулся, попятившись назад, комочки воска выскользнули из рук и упали в воду. Яркая молния разрезала темноту пещеры. В узком месте, где озеро разделилось на две части, с пронзительным скрипом медленно стало подниматься вверх светящееся сооружение. Это был мост, сплетенный из костей. Он простирался от одного берега озера до другого, и в тот момент, как он очистился от грязи, черная каменная стена на другой стороне пещеры засияла ярким светом. Янтарный луч блеснул на его поверхности, и стена сделалась полупрозрачной. На долю секунды Энрике удалось увидеть храм на другой стороне: огромный, с зубчатыми стенами, охраняемый безмолвными стражниками-автоматонами.
Даже одного взгляда оказалось достаточно, чтобы у него перехватило дыхание. Он был соблазнительно близок, но они все же не могли до него добраться.
Скелеты приближались. Теперь они были меньше чем в пятнадцати метрах от Лайлы, Северина и Зофьи. Ледяной ужас мурашками пронесся по спине Энрике, когда он увидел, как лицо Северина вдруг стало безучастным.
Вот только он помогал Лайле тащить Зофью на берег. А в следующий момент его руки безвольно упали. Его глаза округлились, и он улыбнулся.
Видения начали мелькать перед глазами Энрике, когда магия Сотворенного разума проникла сквозь его повязку. Казалось, на скелеты накладывались призрачные фигуры людей.
В шести метрах от Северина распахнул объятия призрак Тристана. Рядом с ним стояла девушка на пару лет старше Зофьи в белой ночной рубашке, протягивая руку вперед. Лайла визжала, пытаясь тянуть их обоих за руки. Зловонная вода заливала ее одежду, когда она поскальзывалась, впиваясь каблуками в дно на мелководье.
Энрике замер. Он не мог отвести глаз от Тристана, от его застенчивой улыбки и взъерошенных светлых волос. Ему не хватало лишь тарантула на плече. Безумная мысль завладела Энрике. А что, если это не иллюзия? Что, если это награда за то, что они сумели пройти весь этот путь, и Тристан действительно вернулся?
Но затем свечение изменилось. Под тонкими призрачными формами двигались запятнанные грязью кости, и хотя он ничего не слышал, Энрике представлял, как они громко лязгают челюстями. Он попятился назад, его сердце бешено колотилось.
Гипнос подскочил к нему, его губы двигались, он плотно зажимал руками уши.
– ЧТО НАМ ДЕЛАТЬ?