– Не знаю.
28. Северин
Северин ощупывал обсидиановую стену, проводя ладонями по неровным выступам блестящей стены.
Куда же исчез этот свет?
Свечение возникло совершенно неожиданно. И было очень ярким. Северин ощутил, как пульсация прижатой к его руке лиры вдруг сделалась неистовой, струны раскалились. А затем вдруг снова обрушилась темнота. И даже пульс лиры замедлился.
Приоткрыв глаза, он увидел лишь призрачный отблеск света. И вдруг ощутил поцелуй Лайлы на своих губах. Только что она была в его объятиях, пылая, как яркая звезда, а затем стремительно вырвалась. И эта внезапность поразила его, заставив прислониться к стене.
Он был бессилен. Он терял ее. Не ее любовь, не ее влечение, но ее саму. И если ему понадобится целовать Лайлу до тех пор, пока его сердце не разорвется. Лишь бы она чувствовала себя живой, он согласится, не раздумывая. Если ей нужна его надежда, чтобы разжечь огонь и согреться, он, не думая, сожжет себя.
Но он ничего не мог сделать.
Он не мог раздвинуть эту проклятую стену.
А затем…
Свет.
Появился и тут же исчез, оставив его не в отчаянии, а в ярости. Небеса не посмеют отгородиться от него, только не сейчас. Северин непременно добьется того, за что так долго боролся. Так или иначе, но он вопьется зубами в этот янтарный свет и станет держать могущество за его мягкое, пушистое горло, пока полностью им не завладеет.
– Не понимаю, – произнес Энрике. – Надпись на стене была вполне очевидна: to doro ton theon, «дар богов». Именно в этом месте стена и сделалась прозрачной, ведь так?
Северин кивнул.
– Ты светил фонарем в то место? – спросила Зофья, постучав спичкой по каменной поверхности.
– Нет, – ответил Северин.
– Значит, это не огонь, несмотря на то, что все указывает именно на этот элемент, а Зофья еще утверждает, что стена огнеупорная! – воскликнул Энрике. – Мы уже испробовали землю. Может быть, это как-то связано с водой? Хотя я не думаю, что нам следует приближаться к озеру…
Северин не слушал его. Прежде чем кто-то успел его остановить, он сделал несколько шагов к озеру, зачерпнул воды в ладонь и брызнул на стену.
Капли воды стекли по каменной поверхности.
– Ну ты даешь! – пробормотал Энрике. – Зачем?!
Северин вытер руки о жакет.
– Теперь мы знаем, что это не вода.
– Не огонь, не вода, – проворчал Энрике. – И что еще может быть даром богов: Свобода воли?
Гипнос откашлялся.
– Повелеваю тебе открыться!
Однако стена не шелохнулась.
Северин склонил голову набок, вспоминая подробности последних приобретений. Не следуй за подсказками, следуй за комнатой. История комнаты сама по себе была сокровищем. Северин представлял, что он был творцом этого места, властелином сияющей пещеры, полной ужасов, о которых слагали легенды.
– Я могла бы испробовать взрывчатку, – задумчиво произнесла Зофья.
Энрике скрестил руки на груди.
– Я понимаю, что огонь – это твой элемент, но…
Северина вдруг осенило.
– Что ты только что сказал?
Энрике вскинул бровь.
– Объяснял Зофье, что взрывчатка не вариант.
– Что именно ты ей сказал?
– …Я понимаю, что огонь – это твой элемент?
– Вот, – медленно произнес Северин. – У нас не тот элемент.
– А какой правильный? – спросила Лайла. – Огонь и земля не сработали. Вода тоже, а воздух здесь повсюду.
Северин шагнул к стене. Его ботинки скользили по влажной земле, под ногами хлюпала вода. Земля здесь была совсем не такой, как на другой стороне озера. И виной тому была не только сырость.
– Что это? – спросил он, поднимая ногу и разглядывая подошву.
Зофья опустилась на колени, ощупывая землю, чтобы считать информацию об элементах внутри.
– Глина.
– Глина? – повторил Энрике. – Этот берег состоит из глины?
Зофья покачала головой.
На губах Северина медленно расплылась улыбка.
– Теперь я понимаю.
Он набрал пригоршню глины и принялся разминать в ладонях, свет от забытого у его ног фонаря отбрасывал причудливые тени у них над головами.
– Какой дар бог дал человеку, сотворив его из глины?
– Жизнь? – спросил Гипнос.
– Нет, – улыбаясь, ответила Лайла. – Дыхание. Так называется Творение в Индии – the chota sans.
Северин знал перевод этой фразы с санскрита: легкое дыхание. По всему миру существовало множество названий и объяснений для западного слова «Творение». Однако смысл его искусства не менялся, каким бы именем его ни называли.