– Значит, программа исследований побоку, – вздохнул Карпенко, достал из кармана носовой платок и принялся промакивать вспотевшую лысину.
– Я не думаю, Павел Васильевич, что отсутствие показаний ваших приборов настолько уж сильно повлияет на прогнозы погоды, – заметил Груздев.
– Да перестань ты, Яков, – отмахнулся ученый. – Я что, не понимаю! Война, и все мы солдаты, и все мы исполняем свой долг перед Родиной. Куда прикажет, туда и пойдем. Просто и ты меня должен понять. Я делал то, что хорошо умею, что знаю, и от меня максимальная польза была здесь, в этом качестве. А теперь что? Ты можешь как капитан судна, не сомневаться, что все мы, вся наша научная группа выполнит все, что от нас может потребоваться. Даже умереть… Просто здесь лучше всего справились бы военные моряки, какая-нибудь морская пехота.
– Нет здесь военных моряков, нет здесь никакой морской пехоты, – хмуро отозвался Груздев и глубоко затянулся своей трубкой, окутавшись душистым табачным дымом. – И американцы что-то не очень настроены искать этот остров, спасать своих соотечественников. Ведь известно же о страшных опытах и исследованиях японских милитаристов. А у американцев и флот есть, и морская пехота. Они могли бы провернуть такую спасательную операцию, но не спешат. Значит, мир спасать нам с тобой, Павел Васильевич.
– Ну, что же! – Ученый решительно встал, одернул свою гражданскую потрепанную курточку. – Пойду поставлю задачу коллективу, объясню ситуацию. Можешь не сомневаться, трусов у нас нет. Солдаты науки могут стать и солдатами на поле боя.
Ссадину на голове Сосновский перевязал рукавом, оторванным от рубашки. И теперь он был похож на морского разбойника. Особенно пиратское выражение лицу придавал его припухший глаз. Сидя на вершине горы, на которую они с Шелестовым поднимались около двух часов, Сосновский задумчиво осматривал остров. Увы, именно остров, хотя оперативники в глубине души надеялись, что это все же Америка, или Австралия, или Новая Гвинея, хотя вряд ли самолет могло унести штормовым ветром так далеко на юго-запад. Три тысячи километров еще реально, тем более что пилоты решили не бороться с ветром, который сносил их в океан, а использовать его как попутный и попытаться дотянуть до Гавайских островов. Вопрос в другом: Гавайи это или не Гавайи?
– Ну, этого и следовало ожидать, – подвел итог Шелестов, вытряхивая из ботинка мелкие камешки. – На материк надеяться было бы глупо, а вот то, что признаков жилья мы не видим даже с такого наблюдательного пункта, это обидно.
– Успокаивай себя тем, что жилье может оказаться японским, – посоветовал Сосновский. – И сразу станет не так обидно. Воду надо искать и хоть какую-то крышу над головой устраивать. В тропиках часто идут дожди. Кстати, этот циклон, или как его там назвать, и здесь прошел. Мокрые леса, лужи в ямках и выбоинах скал. Если четыре слоя ткани, то пить можно из такой ямки и через рубашку. Но лучше искать источник.
– Вон, – Шелестов уверенно показал рукой в сторону левого побережья острова. – Мне кажется, там небольшой водопад. Я мало что понимаю в природных процессах, но сдается мне, что водопады солеными не бывают. Значит, здесь есть выход подземных пресных вод. А может, даже какое-то небольшое озерцо, из которого стекает эта вода.
– Ну, пошли! – Сосновский поднялся с камня и подобрал свою палку, на которую опирался во время пути. – К останкам самолета нам возвращаться нет смысла. Нет никакой гарантии, что здесь часто ходят суда. А вот то, что во время ближайшего шторма его вообще унесет и утопит, есть. А около воды можно обосноваться, а оттуда устраивать исследовательские маршруты. Ну, не верится мне, что тут нет вообще никакой рыбацкой деревушки. Остров-то большой.