Образ усталого и чёрствого служащего императора Асакуры сменился на статного и авторитарного человека, что выдавали властные скулы и прилежные волосы. Немало веса давали облику бледный цвет кожи с белоснежными волосами и такими же глазами, невероятно белый человек подобный снеговику. Он - альбинос.
- Вы похорошели, но выглядели бы лучше, если оставили мой макияж. – Сказала, Беатрис. – Если бы вы не скрывали свою внешность, то давно нашли бы себе прелестную даму.
- Люди очень суеверны и относятся опаской неизвестным вещам, поэтому приходится скрывать природный дефект. – Ответил, Лорам.
- Ну не знаю, так по мне очень необычно и привлекательно. Жаль, наш отец не владел данной особенностью.
- Кровь матери твоего отца была чистой, а кровь моих предков по линии матери имели редкую и довольно специфичную. Ваш дед был тем ещё экспериментатором. – Отозвал, Лорам. - Так же отличаешься и ты со своими братьями и сестрой. Например, женщину для третьего ребёнка Аромира, выбирал лично я. Мать Ролана не отличалась чистой или особенной кровью, она была обычной крестьянкой, но обладающая очень сильным характером и силой воли, которым сейчас владеет её сын.
- За что я вам очень благодарен. – Отрезал, Ролан. Он так же стоял перед зеркалом, всматриваясь на своё отражение. – Значит, мать Людовика была обычной утробой*, не обладающая никакими качествами. – Продолжал говорить, пока тёплым полотенцем смывал с нижней части левой брови макияж, за которым скрывалась маленькая чёрная родинка. – А мать Анны, скорее была идеальна практически по всем критериям, красивая, умная, чистая кровь и сильный характер, ведь всё-таки должен был родиться первенец высшей ветви. - Натянув мешки под глазами, парень вытащил линзы, за которыми скрывались бордовые зрачки. – Наверное, отец сильно разочаровался, что первенцем стала дочь. – Иронично ухмыльнулся, всматриваясь на остальных через зеркало. – Для меня всё так же остаётся секретом происхождение матери Беатрис. – Добавил, снимая с себя накладные усы с бородой, которых одел до коронаций Анны, чтобы слиться с толпой, подслушивая разговоры и лично ведя диалог с людьми, заинтересовавших его.
- Как и для меня, так и для самой Беатрис. Аромир, выбирал женщину в тайне для зачатия. – Ответил, Лорам.
Со времён основания семьи, глава всегда должен приносить на свет только первенцев, если не со своей стороны, то хотя бы со стороны партнёра. Из-за отличий матерей, дети Аромира не особо взаимодействуют друг с другом.
- У-у, а я оказывается особенная. – Обрадовалась, Беатрис.
- Как и всегда. – Иронизировал, Ролан.
- А что насчёт вашего происхождения, господин Вагнер? – Спросила, Беатрис, завораживающе смотря на собеседника напротив стола.
А вот и человек, ради которого старались приукрасить катакомбу в соответствии с его статусом - Герман Вагнер. Глава влиятельной и богатой семьи Вагнеров, граф центральных земель и советник председателя правления Боромира, присутствует в торжестве лорда от его имени. Имеет хорошие связи с Лорамом.
Пятидесятилетний возраст явно выдавало усталое, но не менее властное лицо. Его двойной подбородок можно было заметить даже за неухоженной щетиной, которое не особо отличалось длиной седых волос на голове.
- Хм... - Почесал щетину. - Могу сказать, что я возглавил семью не в самых радужных обстоятельствах. Пришлось много работать, чтобы общество видело наш дом таким, каким он является сейчас.
- Чувствую некую обиду с вашей стороны. Поэтому вы так стараетесь? - Спросила, девушка. - Чтобы стать лучше него?
- Это не важно. – Ответил Герман с низким голосом, со сверлящим опущенным взглядом через выступающий вперёд лоб.
Герман, очень гордый человек, он никому не даст залезть ему на голову, хоть это и Брукхайм. Бестактность Беатрис с её избалованным голоском и личным вопросом задели достоинство, что есть самое ценное у графа.
- Ничего страшного, Герман, у всех нас было тяжёлое детство. Будь мы на месте обычных крестьян, то давно бы уже вымерли. Но, нам повезло родиться Брукхаймами и Вагнерами. – Вздохнула, Беатрис. – Нужно благодарить или проклинать судьбу, это как взглянуть.
- Смотря как взглянуть? – Спросил, Герман.
- Посудите сами, имея высокий титул, повышается и объем работы, ответственности, нам не хватает времени даже на себя. Будь мы простолюдинами... - По глазам Беатрис пробежался отблеск той ребячливой радости, которой лишает статус. – Могли бы веселиться, играться с рассвета до заката на золотисто пшеничном поле, на прекрасных холмистых лугах покрытыми цветами, не задумываясь о чём-либо, только радость, только смех, только жизнь. - В каждых словах Беатрис, отражалось радость о том, что те счастливые детские времена остались очень тёплыми воспоминаниями, греющие душу по сей день и безумной горечью о том, что те времена прошли и ты слишком взрослый, чтобы заниматься подобными глупостями. – Если жизнь даётся только раз, то я хотела бы быть только ребёнком.