Виктор посмотрел на Арабэль, девушка посмотрела в ответ. Взаимный взгляд был настолько разным, образуя необъятную пропасть, куда можно падать целую вечность, не достигнув тверди. Любовь к народу и ненависть в одном маленьком пространстве витала независимо от хозяев.
- Сколько ещё займёт дорога в корпус? – Спросил, Мортимер.
- Около часа. – Ответил Виктор, не отрывая взгляд от Арабэль.
- Тогда, я ещё успею поспать, разбудите, как доберемся. – Откинул голову назад и закрыл веки.
- Меня тоже. – Присоединился, Абара.
Карета приблизилась к краю Бриджа, к контрольному пропускному пункту. Около двадцати минут в полном безмолвии, звуки снаружи перестали существовать, они стали частью молчаливой тишины, что звенела в ушах, подобно жужжанию пчел. На деревьях, средь жёлтых листьев проявлялись оранжевые, а над ними и про зрелые красные, предвещая холодный ноябрь, вдалеке виднелся красивый закат, озолотившая весь осенний лес. На небе летал целый флот облаков, спокойно плавающий над золотистыми землями князя, золотистыми землями Боромира, не потерявший ещё своей девственной красоты, даже над нависшей угрозой. Князь смотрел на земли с некой тоской и горечью, возможно он видит их в последний раз. Не известно, когда именно твари из Чёрной Дымки нападут и расширят границы, но все понимали, этот день наступит очень скоро.
- И этот оранжевый закат окрасится в красный. – Подумал вслух, Виктор.
Арабэль, откликнулась на внезапное высказывание.
- Всё в твоих руках, князь. - Голос был наполнен железным осуждением.
Виктор, сразу понял, откуда такая реакция на пришествие в Бридж, ведь когда-то, они уже виделись до вступления в королевскую гвардию.
- Ты всё ещё злишься на отсылку? – Прозвучал прямой вопрос.
- Нет. – Не мешкала с ответом. – Я сама виновата. Но меня пробирает злость, каждый раз, когда вспоминаю этот день. – Пауза. – И тебя... Твой взгляд такой же, как и тогда.
Мужчину объяло нечто, что для него называется «что-то испытать», это чувство было крайне неприятной. Если бы не карета, он бы просто развернулся и ушёл от разговора, но в четырёх стенах это сложно сделать, остается через силу отвечать на высказывание девушки.
- Либо ты, либо все остальные. Таким был уговор. – Начал, Виктор. – Ты обокрала сенатора из столицы. Он пригрозил казнить по десять человек, за каждый день проведенным тобой на воле. Если передо мной снова встанет такой выбор, я повторю его.
Баронесса перестала наступать, о таком сложном решении своего бывшего князя она узнает впервые. Любой человек в здравом уме поступил бы так же, особенно, если видишь мелкую воровку впервые, но внутренне хотелось закричать, что ей было всего шестнадцать. Любые другие девочки в этом возрасте гуляют в парках, читают книги в уютных помещениях с чашкой чая, ухаживают за собой, встречаются с подругами каждый день, обсуждая красивых мальчиков, но не она. «Почему, ну почему мне досталась именно такая судьба?» - Этот вопрос не давал покоя уже очень много лет.
Арабэль ещё больше объял напор, она как никогда хотела высказаться судье, отправивший её в тюремные нары.
- Ты знаешь, что делают с молодыми девушками в тюрьмах? – Скрестила руки, незаметно вонзая ногти глубоко в кожу, сдерживая себя.
Виктора объяли чувства ещё сильнее.
- Ты не обязана говорить.
- Нет, я скажу. – Твердо заявила девушка. - Охранники ежедневно после смены выбирают самых смазливых и отводят в отдельную комнату, где до самого утра слышны стоны вонючих свиней и крики со слезами беззащитных заключённых. Они тщательно выбирают партнёрш, смотрят сначала на лицо, глаза, волосы, за которые можно держаться сзади, губы, пухлые они или тонкие, если тонкие, то они получают меньше удовольствия. Они оценивают, приемлемое хотя бы у тебя личико или нет. После, они смотрят вниз, на твои выпуклости, грудь, бёдра, ноги. Нас всегда старались кормить в меру, чтобы не быть слишком худыми, чтобы потом за что-то держаться во время процесса и также следили, чтобы никто не переедал. Не красиво, когда ляжки свисают с бёдер. – Она описывала всё до кратчайших мелочей, физический она была здесь, но мыслями она вновь оказалась в тех проклятых стенах. – Если ты понравишься надзирателям, то станешь самой используемой вещью в тюрьме, на тебе будет столько следов от грязных рук, что не останется ни одного чистого места на теле после целой ночи в одном маленьком помещении с двадцатью мужчинами.