Преданность и правильность всполохнулись внутри тяжёлой битвой, вызывая головную боль, какую не испытывала ни разу.
Аманда, заметила тревогу подруги, но не решалась успокоить, ведь сейчас совсем не время для психологических сеансов. Снаружи бились их соратники, среди которых был Матиас, её бы тоже хоть кто успокоил. Было настолько тошно сидеть без дела, когда остальные рискуют жизнью в надежде защитить и довести их в целости и сохранности до границы. Наверняка Сара думает так же, считала блондинка.
Оливер, понимал девушек в данный момент лучше всех, ему тоже было не по себе сидеть в уютной карете во время ожесточенной битвы, где число наемников уменьшается с каждой улицей.
- У нас более важная задача, все снаружи сражаются чтобы довести пленника, нам же нужно охранять его, вдруг он может встать и сбежать в самый неудобный момент. Поэтому самые лучшие сидят здесь. – Пытался подбодрить.
- А ты скромный, рас считаешь себя лучшим в команде.
- Он прав, нам не зачем подвергать операцию лишним рискам. Нужно следить за ним. – Посмотрела на Людовика.
- Ладно, но не голыми же руками его защищать.
- Кинжалы тебе на что?
- От парочки ружей я бы не отказалась.
За окном все трое увидели целый салют из сигнальных ракет выпущенных одновременно. Аманда застыла глядя на кровавые краски, «Сколько же их?». Новые выстрелы ракет выпускались с периодичностью в несколько секунд, закрывая солнце дымящим занавесом, казалось они не закончатся. Один за другим цепью приближались вестники городской стражи, пополняющиеся в целую армию.
С восточной стороны начали звучать выстрелы из винтовок и быстрые огни револьверов. Мимолетные крики корчившихся мужей доносились ежесекундно, но пока Аманда не заглянула в окно, она и понятия не имела, что это будут их же наемники. Кровь хлыстала направо и налево, обагрив чёрную карету. Перед девушкой скакал целый рой стражей, направляющие дуло ружей прямо на них, казалось их число переваливало далеко не одну сотню, среди которых были десятки чёрных всадников.
- Чёрт! Защищайте карету любой ценой!
Аманда резко схватилась за голову взвалившись наземь, вслед за ней тоже самое повторили Сара с Оливером. Целый град пуль прошлись сквозь карету, пронзив дерево, мягкие стулья и порвав в клочья занавески. Десятки дыр восседали с двух сторон маленького пространства, через которых просачивался свет и много пыли.
Лежа на земле, Оливер глядел в открытые глаза Людовика. Пленник смотрел на здоровяка, он него, так продолжалось несколько секунд. Оба понимали, что ситуация выходит из под контроля и свобода пленника стал вопросом времени. Одна промашка и всё, одного из них ждёт неизбежное поражение. Понимая всё перечисленное, Оливер не долго думая с маху ударил в челюсть, снова вырубив парня на неопределенное время.
Последовал ещё один огонь и нескольких сотен винтовочных пуль, которые не оставили от кареты ничего, ни былой роскоши, ни крыши. Благо колёса и основание были из алхимического железа, иначе волна огня давно бы разрушила колёса и все бы перевернулись. Ко всему прочему, лошади в упряжке тоже были бронированными, что не могло успокаивать. Но вряд ли их не могли задеть, по всей видимости они обучены к этому, любая другая лошадь давно бы взбунтовалась, перевернув груз.
Скрываться было уже негде, большую часть кареты унесло, казалось они ехали на телеге. Враги отчётливо видели кто лежит внутри, четверо человек, один из которых был целью всего городского переполоха. Все солдаты синхронно перезарядились и целились карету.
- Яков!
- Да знаю я!
Уробор нарисовал дугу в воздухе и из под земли выросла длинная каменная стена высотой в три метра, защитившая от следующей атаки.
Гершин, подсчитал лишь пятерых выживших согильдийцев, помимо Гильды и Хельги. Дела были уж очень удручающими, ведь через один квартал они достигнут границы города, там то их возьмут в тиски, откуда невозможно сбежать. Нужно что-то предпринимать, иначе это будет его последней операцией и золото останется у заказчика.
- Хельга, дай мне пушку.
- Гершин, стой! – Обратилась Гильда.
- У нас нет выбора.
Матиас заметил в глазах Гильды неподдельный страх. До этого девушка была так же невозмутима, как Гершин, если не больше, но сейчас её непоколебимость разрушилась как ледяные стены Якова. Этот момент заострил внимание стрелка.