Наступление войск Юго-западного фронта не решило проблемы оперативного прорыва и выхода войск на маневренный простор в условиях позиционной войны, при наличии сплошных траншейных укреплений. Эта проблема вообще не была решена и не могла быть полностью решена в первой мировой войне по ряду причин. Решить эту проблему могла только богато оснащённая техникой, одухотворённая патриотизмом Красная Армия, которая в Великой отечественной войне, под руководством своего талантливого командования, прорывая фронт немецкой обороны, неотступно преследовала и беспощадно громила немецких захватчиков. Тактический успех в операциях прорыва Красная Армия быстро превращала в оперативный, решительно изменяя обстановку на театре военных действий в свою пользу.
Приказ Верховного Главнокомандующего Маршала Советского Союза И. В. Сталина гласил: «…смело и решительно взламывать вражескую оборону, день и ночь преследовать врага, не давая ему закрепляться на промежуточных рубежах, умелым и смелым манёвром резать коммуникации врага, окружать и дробить его войска, уничтожать и захватывать живую силу и технику противника».
Героическая Красная Армия в точности выполняла приказ Верховного вождя. Старая русская армия не могла осуществлять таких операций. Тем не менее по своему замыслу Брусиловский прорыв был прообразом не только последующих прорывов оперативного характера в войне 1914–1918 гг., но в определённой обстановке и современной крупной операции прорыва траншейной обороны противника.
В армиях Брусилова не было достаточно сильного и подвижного резерва для развития прорыва. Конница не обладала для этого необходимой силой. Вследствие этого операция Брусиловского прорыва не оказала решающего влияния на изменение обстановки на всём русском фронте. Но она явилась таким оперативно-тактическим новшеством, которое внесло серьёзные изменения в форму боевых действий. И это новшество есть достояние русского военного искусства.
Русская армия вышла на поля сражений недостаточно оснащённая боевой техникой. Пехоту и конницу опасались перегружать артиллерией, для перемещения которой по проходимой местности могла быть использована только конная тяга, а на местности сильно пересечённой — вьючная или даже часто только ручная. И пехота и конница учились воевать с применением смелого манёвра, с использованием почти всех сил сейчас же после завязки боя. Русская пехота и русская конница умели взаимодействовать в маневренном бою между собой и с артиллерией. Войска Брусилова показали в маневренный период войны, что они обладают тактическим превосходством перед противником. Но как и все армии воюющих держав, русская армия оказалась неподготовленной к войне мирового масштаба. Русская армия должна была приспосабливаться к новым условиям войны в жарких боях тогда, когда на Западном фронте наступило позиционное затишье. Иностранные военные специалисты утверждали, что военное искусство «зашло в тупик». Возникло стремление вести войну на истощение противника. Так прежде всего было воспринято в Западной Европе огромное изменение качественного и количественного состояния военной техники, с которым впервые пришлось встретиться военачальникам в процессе первой войны мирового масштаба!
Русские войска тоже принуждены были перейти к позиционной войне. Но передовые представители русского командования, первым среди которых, безусловно, являлся Брусилов, не признали военное искусство находящимся в тупике. Русское военное искусство искало и нашло способы преодоления сильной траншейной обороны. Эти способы не были совершенны, но они показали выход из того «тупика», в котором очутилось, по словам многих специалистов, военное искусство. Дальнейшее совершенствование этих способов зависело от развития боевой техники. В 1918 г. при наличия у союзников танков способы прорыва изменились, хотя принцип операции прорыва, установленный Брусиловым, послужил основой для более совершенных методов подобной операции.