Перед войной Россия переживала бурный экономический подъем. А точнее, за предшествующие полвека периодов подъема было несколько. Один — в эпоху реформ Александра II, второй — в конце XIX — начале XX века, связанный с деятельностью министра финансов и премьера Витге, который ввел заградительные тарифы для защиты национальной промышленности, добился конвертации валюты путем установления золотого стандарта, проводил государственную политику поощрения предпринимательства. Третий подъем случился в 1907–1914 годах и обеспечивался политикой премьер-министров П.А. Столыпина и В.Н. Коковцева. Средние ежегодные темпы экономического роста составляли 5–8%. Теперь-то мы знаем, что это огромный прирост. За 50 лет объем промышленного производства вырос в 10–20 раз (за 13 предвоенных лет — втрое), а по некоторым показателям прирост получился просто баснословным. Так, химическое производство возросло в 48 раз, добыча угля — почти в 700 раз, нефти — почти в 1,5 тысячи раз. Так что никакой особой интриги не было: ни Германия, ни даже славные союзники не желали дальнейшего усиления России, напротив — зарились на её богатства.
Мы вошли в 2014 юбилейный год — уже должны были появиться солидные монографии, романы, художественные и многосерийные телефильмы о предвоенной России, о самой Первой мировой, о том же выдающемся полководце Брусилове с его величественной и трагической судьбой. Но нынешним продюсерам это неинтересно. Правда, на «Первом» вышел фильм «Загадки Первой мировой», но никаких загадок там не было, выступали давно известные историки, политологи, генералы с не раз повторенными концепциями, противоречивыми выводами, упрёками. Прошёл общественно-научный форум «Первая мировая война в контексте современной мировой политики». Форум был организован Постоянным комитетом Союзного государства России и Беларуси и Российским военно-историческим обществом. В заседаниях приняли участие российские и белорусские исследователи, писатели, дипломаты. Тон дискуссии задал Андрей Петров, ответственный секретарь Российского исторического общества: «Герои прошлого, а в случае с Первой мировой войной приходится говорить “забытые герои”, становятся и нашими героями, точнее, как мы полагаем, должны становиться. Преемственность — вот главная форма идентичности российской нации. Уроком войны является и то, что исторической необходимостью стала готовность к ответу на вызовы, противостоянию внешним угрозам». Юрий Петров, директор Института российской истории РАН, напомнил о том, как изучали и трактовали Первую мировую в разные эпохи. В советское время эта война рассматривалась как прелюдия к революции, как «первая империалистическая», но и тогда выходили объективные исследования. Так, в 70-е годы Институт военной истории Министерства обороны издал двухтомник «История Первой мировой войны», который остаётся актуальным и сегодня. Юрий Петров предложил дополнить и переиздать этот труд в рамках гуманитарных программ Постоянного комитета Союзного государства.
Михаил Ширяев, представляющийся на самодержавном сайте как аналитик, нагнетает: «Заметим, что реабилитация русской истории и в частности русской военной истории, на которую пошел Сталин в годы Второй мировой войны, когда сапог немецкого солдата вернулся на русскую землю, на Первую мировую войну не распространялась. Можно было говорить о давнем, о Суворове и Ушакове, о Петре I и о славном 12-м годе. Даже о нелюбимом коммунистами Скобелеве можно было упомянуть в соответствующем фильме. Даже японская война получила достойное отображение в сталинской художественной литературе, когда в дополнение к более чем тенденциозной Цусиме пришли великолепные степановский “Порт-Артур” и семеновское “На сопках Манчжурии”. Можно было даже открыто носить солдатские Георгиевские кресты, едва ли не из царских рук на полях великой войны полученные. Но вот добрых слов в адрес русских солдат, офицеров и генералов, доблестно в пекле этой войны сражавшихся, по-прежнему не находил». Но это не так! Кроме мемуаров самого Брусилова, вышедших в военные годы, была выпущена в типографии имени Сталина книга профессора Владимира Мавродина «Брусилов» (1943), роман Сергеева-Ценского «Брусиловский прорыв» (1942–1943), который в 1946 году подвергся критике как «идеологически вредный», но сразу после этого издательство «Советский писатель» выпустило книгу Юрия Слёзкина «Брусилов» (1947). Разве это замалчивание и дегероизация?