Шел 88 год. В Риме той поры оставалось всего два деятеля, способных справиться с надвигавшейся катастрофой.
Марий понял, что восточная угроза — превосходный повод доказать Риму, что он — его лучший полководец. К тому же за прошедшие годы он успел помириться с популярами. Оптиматы сделали ставку на бывшего помощника Мария — Луция Корнелия Суллу.
Таким образом, все было готово к тому, чтобы страна заполыхала в пожаре гражданской войны.
Сулла двинул свои войска на Рим и изгнал Мария из города. Летом 87 года, когда Сулла отбыл на Восток, Марий снова захватил Рим. Чувствуя себя полновластным хозяином, он устроил в городе бойню и вырезал около 10 тысяч оптиматов — сторонников Суллы. Он добился всего, к чему стремился и, наверное, правил бы в свое удовольствие, если бы в январе следующего года не умер от банального плеврита.
Бразды правления взял в свои руки его коллега по консулату Луций Корнелий Цинна, ненависть которого к сулланцам только возрастала по мере того, как на Востоке Сулла одерживал одну победу за другой.
Марк Юний Брут[7] — убежденный марианец и популяр, который в то время приближался к 30-летию, был адвокатом и считался хорошим юристом. В 83 году, в консульство Цинны, его избрали плебейским трибуном.
Главным положительным качеством этого человека была верность. Движение популяров знало многие взлеты и падения, и в его рядах находилось немало конформистов, которые с легкостью отрекались от былых убеждений, стоило измениться политической конъюнктуре. Марк Юний Брут не принадлежал к их числу. Лишенный дипломатической гибкости, он демонстрировал твердость и постоянство в делах и мыслях. Собственно говоря, это и послужило причиной всех его несчастий.
В тот год, когда он был избран плебейским трибуном, Сулла, разбив Митридата, вернулся в Италию. Тогда же очень кстати подоспело убийство консула Цинны, Сулла установил свою диктатуру и устроил кровавую чистку среди политической оппозиции.
Марк Юний Брут сделал все от него зависящее, чтобы не допустить Суллу до диктаторской власти. Легион, которым он командовал, получил задание выйти навстречу войску Суллы, преградить ему путь в Италию и не допустить к нему подкреплений, посланных из Рима оптиматами.
7
Напомним читателю, что у римского гражданина было личное имя — исключительная привилегия мужчины и знак того, что он рожден свободным. Старшему сыну обычно давали то же имя, что носил его отец. Личных имен было очень мало, меньше двух десятков, и некоторые из них практически не употреблялись. Поэтому список распространенных имен столь краток (Марк, Луций, Гай, Гней, Авл, Квинт, Тит, Тиберий). Кроме личного имени римский гражданин имел родовое имя (фамилию в современном понимании), по-латински обычно оканчивающуюся на ius. Наконец, у него был cognomen — прозвище, позволяющее различать между собой разные ветви одного и того же рода. Все вместе называлось tria nomina — три имени. Иногда римляне называли друг друга только по «имени и фамилии: Марк Юний, Луций Сергий, Марк Туллий, Гай Юлий. Иногда — только по прозвищу: Брут, Катилина, Цицерон, Цезарь. Иногда по имени и прозвищу: Марк Брут, Луций Катилина, Марк Цицерон, Гай Цезарь. Необходимо отметить, что у некоторых родов не было прозвищ, так что их отпрыски звались не тремя, а двумя именами: например Марк Антоний. В случае усыновления иногда перечислялись имена, полученные при рождении, а затем к ним добавлялись имена приемного отца; иногда, чтобы упростить конструкцию, использовали «смесь» тех и других.