В 1804 году Екатерина приезжает в Москву и подает на имя императора Александра I прошение о расторжении брака. В просьбе было отказано. Екатерина Яковлевна, вернувшись в Италию, через поверенного начинает продажу земель и имущества, принадлежавших ей в России. В этот период она занимается благотворительной деятельностью. Через Санкт-Петербургский банк в России с 1818 года ее пожизненными пенсионерами стали как минимум 55 человек, и, кроме того, значительная сумма была ею положена в том же банке на счет Санкт-Петербургского Николаевского сиротского института. В Италии она вступила в гражданский брак, в котором было у нее двое сыновей — графы Гритти, Камилл и Александр. Им она и завещала все свое состояние. Умерла Екатерина Яковлевна в Париже в 1829 году.
Со смертью Е. Я. Мусиной-Пушкиной-Брюс пресеклась российская ветвь рода Брюсов.
Часть вторая
ЯКОВ ВИЛИМОВИЧ БРЮС. СТАНОВЛЕНИЕ
Начало службы русскому царю
Яков Вилимович Брюс родился в Москве 1 (11) мая 1669 года. Он был на три года старше Петра I. Они были людьми одного поколения. Может, это и повлияло на их сближение в 1690-е годы. Во всяком случае, по духу, по стремлению всегда постигать что-то новое, чему-то постоянно учиться они были, безусловно, схожи.
Одно время считалось, что Петр и Брюс были знакомы в детские годы. Предполагали даже, что с 1683 года Я. В. Брюс был записан в потешные войска, впоследствии ставшие гвардейскими. Однако это утверждение не подтверждается документально, поскольку нигде не упоминаются гвардейские звания Брюса, которые при Петре сохранялись на всю жизнь и сопровождали каждого военного, в каком бы чине он ни находился и кем бы ни служил. Кроме того, необходимо учитывать, что 11-летний Петр привлекал в потешные бои жителей смежных сел Семеновского и Преображенского и, естественно, группу конюхов, которые постоянно Петра сопровождали, в их числе были и будущие первые русские солдаты Сергей Бухвостов, впоследствии плац-майор, и Аким Воронин, погибший во время Азовского похода 1695 года. Из Немецкой слободы для участия в потешных боях привлекались только специалисты, инженеры и опытные военные. Причем было это уже в начале 1690-х годов.
Военную службу в русской армии Яков и Роман начали в 1686 году прапорщиками. Они принимали участие в первом и втором Крымских походах 1687 и 1689 годов, где войсками командовал князь В. В. Голицын. За первый Крымский поход оба брата получили награды — «…по ползолотому в золотом», поместьями в 120 четей [1]земли и от 8 до 30 рублей деньгами.
И это было справедливо, несмотря на неудачу. Об этом походе Ф. Лефорт пишет: «…никогда ни одна армия не страдала столько, как эта здесь.
От реки Мерля пошли мы к реке Коломаку, где трава росла в изобилии, равно как и близ рек Орчики и Липянки. Спустя несколько дней достигли мы прекраснейшей реки, какую только можно видеть: она называется Орель; оба берега ее покрыты великолепными лесами, где во множестве водятся всякого рода звери: олени, вепри, медведи, дикие бараны и другие. Здесь мы простояли некоторое время; затем приблизились к реке Кильчену и, наконец, к весьма красивой реке Самаре, с не совсем, впрочем, здоровою водою. Пройдя еще несколько речек, добрались мы до реки Конская Вода, скрывавшей в себе сильный яд, что обнаружилось тотчас же, как из нее стали пить. Эта вода для многих была пагубна, смерть произвела большие опустошения. Ничего не могло быть ужаснее мною здесь виденного. Целые толпы несчастных ратников, истомленные маршем при палящей жаре, не могли удержаться, чтобы не глотать этого яда, ибо смерть была для них только утешением. Некоторые пили из вонючих луж или болот; другие снимали наполненные сухарями шапки и прощались с товарищами; они оставались там, где лежали, не имея сил идти от чрезмерного волнения крови. К довершению несчастия, наш великодушный князь, боярин В. В. Голицын, не позволял сворачивать с дороги, хотя мы уже не имели травы, потому что все степи были выжжены. Мы достигли реки Ольбы, но и ее вода оказалась ядовитою, а все кругом было уничтожено: мы видели только черную землю да пыль и едва могли рассмотреть друг друга. К тому же вихри свирепствовали постоянно. Все лошади были изнурены и падали во множестве. Мы потеряли голову. Искали повсюду неприятеля или самого хана, чтобы дать ему сражение. Захвачены были несколько татар и сто двадцать из них и более были истреблены. Пленные показали, что хан идет на нас с 80 000 татарами. Однако и его полчище жестоко пострадало, потому что до Перекопа все было выжжено.
Наш генералиссимус, невзирая на то, пошел вперед к реке Анцике, куда посланы были некоторые отряды, ничего, впрочем, не сделавшие. Армия расстроилась вконец; все роптали, потому что болезни свирепствовали страшно; артиллерию везли те солдаты, которые еще не совсем изнурились. Наш князь был в отчаянии оттого, что не мог достигнуть Перекопа, что оказывалось, действительно, невозможным, да, правду сказать, не было и нужды в том: и без сражений смерть довольно потрепала нас. Она похитила лучших наших офицеров, между прочим, трех полковников: Во, Фливерса, Бальцера, и до двадцати немецких подполковников, майоров и капитанов. Мы напрягли последние силы, чтобы добраться до речки Янчакрака. Здесь армия очутилась в бедственнейшем положении. Вода повсюду была черная, в малом количестве и нездоровая; жара стояла невыносимая; дождя не выпало, ни капли; во весь поход ни следа травы; и солдаты, и лошади едва тащили ноги. Наш генералиссимус был вне себя и, могу Вас уверить, горько плакал. Собрались все генералы на военный совет.
Не могли понять, как удалось татарам выжечь всю траву. Подозревали гетмана казаков в соумышлении с татарским ханом. Это оказалось справедливым, и он был схвачен с двумя сыновьями. Слетело несколько голов, а гетмана и сыновей его сослали в Сибирь. Мазепу назначили гетманом».
Такова безрадостная картина первого Крымского похода. Обращу внимание на два обстоятельства в связи с этим событием.
Первое. Выжженная степь. Выжженная до начала похода армии В. В. Голицына. Хотя всем нам хорошо помнится картина из учебников по истории и описаний этого похода о том, как татары подожгли степь: «… люди Голицына заметили… дым вдоль горизонта. Татары жгли степь, чтобы лишить корма лошадей и волов в русском лагере. Огонь приближался по высокой траве, оставляя за собой почернелую, дотлевающую стерню. Временами огонь подходил вплотную к колоннам, окутывая дымом людей и животных и грозя подпалить громоздкий обоз. Терпя такие мучения, русская армия ползла на юг, пока в шестидесяти милях от Перекопа Голицын не решил остановиться. Армия повернула назад».
Это описание первого Крымского похода, сделанное одним из самых авторитетных исследователей Петровской эпохи Робертом К. Масси, труд которого долгое время распространялся среди историков нашей страны в виде рукописных переводов. Как видим, штамп однажды сочиненный о трагедии этого похода с горящей степью, наложил свой отпечаток даже на такое авторитетное исследование.
Участник же событий Франц Лефорт справедливо указывает, что от выжженной степи пострадали и сами татары. Поэтому вполне возможно, что гетман, желая не допустить в степь ни русских, ни татар, самостоятельно принял решение о применении тактики выжженной земли. Во всяком случае, татарам это было ни к чему.
И второе. Такой неудачный поход, по мнению самого Голицына и правительницы Софьи, оказался весьма успешным, поскольку главными его задачами были — выполнение союзнических обязательств и оттягиванию на себя сил турецкого султана. При этом Петр Алексеевич, как об этом сообщает тот же Лефорт, не захотел даже встретить вернувшееся войско, считая поход крупной неудачей. К тому времени противостояние Петра с Софьей было достаточно серьезным.
От армии Голицына совсем не требовалось взятия Перекопа, крепости на самом деле неприступной даже для армий XX века. Задача, стоявшая перед русским правительством в 1687-м и позже в 1689 году, состояла в участии в войне против Турции с целью оттягивания на себя войск Порты, что было предусмотрено союзническим договором России со Священной Австрийской империей. Эта задача армией Голицына была успешно выполнена.