Роберт в своем красном сюртуке и черном цилиндре дает ежедневные представления в кливлендской клинике, в раковом центре Тоссиг, исполняя пациентам серенады.
Его знают все, кто бывал в клинике в последние пять лет – именно столько он здесь работает. Когда он пел песню «Ты – все», его прервала какая-то женщина. «Вы Роберт? – спросила она. – Я слышала о вас много хорошего».
Он улыбнулся и спросил: «Что я могу для вас сделать?»
Потом подошел к машине, взял ее тонкую руку в свои ладони и помог сесть в кресло-каталку. Роберт не любопытствует, не задает вопросов. И поет он негромко. Люди часто спрашивают его: «Где вы выступаете?»
«Здесь, вот прямо здесь», – отвечает он.
Когда говорят, что ему следовало бы быть профессиональным певцом, он отвечает: «Я и есть профессионал. Я профессиональный певец ракового центра».
Он превратил свою работу в призвание. И такой выбор есть у всех нас.
Ради одной пациентки он согласился петь не только в центре. Роберт всегда пел для Ширли Дорси песню Smoke Gets in Your Eyes. Ширли пришла в центр на облучение и химиотерапию, чтобы бороться с меланомой. Химиотерапия ей не помогла, зато помог Роберт. Он пел ей церковные гимны. А когда она умерла, ее муж Эд попросил Роберта спеть на похоронах.
Роберт надел свой красный сюртук и цилиндр. Он пел песню Order My Steps. Эд пригласил его остаться на ужин и познакомиться со всеми родственниками. Эд считает, что Ширли обязана Роберту последними днями жизни. «Он не просто подбодрил ее, – говорил Эд. – Возможно, он продлил ей жизнь».
Роберт отмахивается от похвалы.
– Я никогда не собирался петь, – говорит он. – Мне потребовались годы, чтобы осознать, что это мое призвание.
Он превратил свою работу в призвание. И такой выбор есть у всех нас. Все мы делаем одно и то же; важно то, как именно мы это делаем. Мы становимся даром для других людей, когда помогаем им почувствовать, что они сами – дар.
Урок 7
Преодолевай препятствия
Однажды я ехала брать интервью для газетной колонки и заблудилась в незнакомой части Кливленда. Несколько раз проехав взад-вперед по кварталу, я припарковалась и зашла в маленькое кафе-мороженое под названием Scoops. Окликнула стоявшего за прилавком подростка и попросила его подсказать, как добраться до нужного места. Он с такой готовностью помог мне, что я пообещала вернуться на обратном пути и купить стаканчик мороженого.
Когда много часов спустя я вернулась, чтобы заказать мороженое, подросток принялся отмерять мне порцию сливочного пломбира с орехом пекан с такой точностью, какой я в жизни не видела. Он взвесил даже рожок! Это был чернокожий подросток, обитатель бедного квартала, вероятно, лет 15 или 16. А вся эта история произошла за несколько дней до того, как в школах должны были снова начаться занятия.
Пока я стояла там и молча ждала свою порцию, что-то екнуло у меня в сердце. Поговори с этим молодым человеком. Выйди за пределы своей зоны комфорта.
– А когда у тебя начинаются занятия в школе? – спросила я.
– Не знаю, – ответил он.
Один вопрос – и раскрылся целый мир.
Терренс Эмбри сказал мне, что вообще-то он учится в Хоукен, престижной частной школе в богатом пригороде на другом конце города. Но у семьи сейчас туго с деньгами, и они больше не могут себе позволить оплачивать ту небольшую часть счетов за обучение, которую не покрывала школьная стипендия.
– А чем ты хочешь заниматься? – спросила я.
– О, я буду нейрохирургом.
Он сказал это с такой уверенностью, словно ничто на свете не могло его остановить. А потом весь следующий час рассказывал мне, как именно это случится, каковы бы ни были препятствия.
Терренс был одет в белую рубашку поло, его брюки цвета хаки прикрывал фартук, а на голове была шапочка с надписью Scoops, но вел он себя так, словно уже носил хирургическую униформу. Перед тем как наполнить мороженым каждый очередной рожок, он шел к раковине.
Намыль. Потри. Высуши. Потом набирай.
На какой-то миг его улыбка потускнела. Он рассказал, что его мама сейчас ищет работу, а отец – почтовый служащий. В этом кафе-мороженом Терренс работал всего четыре недели.
– Ну, если это будет не Хоукен, значит, наверное, просто не судьба, – сказал он, а потом улыбнулся, словно ему был известен какой-то секрет. – Я вижу только результат – я стану нейрохирургом.
Он тщательно вытер руки, а потом рассказал, что всегда хотел быть врачом. Три лета подряд он участвовал в развивающей программе, имевшей целью подготовить афроамериканских детей к учебе в шестых, седьмых и восьмых классах.