Миры похожи и различны. Добры или злы. Светлы или темны. Упорядочены или хаотичны. Развиты или примитивны. Воинственны или миролюбивы. Патриархальны или матриархальны. Духовны или материальны. Умны или глупы. Малы или велики. Изменчивы или устойчивы. Правдивы или лживы. Тираничны или демократичны. Населены многими или только одним существом.
Каковы бы ни были ванильные миры, каждому отведено свое место. Между ними возможно общение, но категорически немыслимо, невозможно, противопоказано их смешение. Смешение двух миров означает их уничтожение и возникновение на их месте нового, третьего.
— Как соединение меня и Вас создало что-то новое? — спросила Анна.
— Нет, — покачал головой Хозяин. — Соединение нас двоих создало любовь, не отрицающую ни тебя, ни меня. А соединение двух миров порождает монстра, который пожирает своих создателей.
На месте соединения происходят войны, смешение, а значит, нивелирование культур, извращение ценностей, подмена понятий. Хаос в самом худшем из его обличий. Общение — обогащает, смешение — уничтожает. Некоторые миры настолько несхожи между собой, что даже их сближение приведет к тому, что все вокруг вывернется наизнанку.
Но есть Граница. И на Границе есть мы — Мастера, ее Хозяева.
— Вы мой Хозяин, — с нежностью напомнила Анна. — Шели.
Нас мало. И мы нужны здесь, на Границе. Мы всемогущи. Мы создаем и рушим Вселенные. Трансформируем время и пространство одним взмахом ресниц. Мы пограничники, мы посредники меж мирами. Но мы станем немощны и бесполезны, если окажемся в пределах какого-то одного мира и примем в сердце его ваниль.
Поэтому нам нужны посредники в каждом из множественных миров. Одно существо, два, несколько — через них мы осуществляем связь с каждым миром. Такие посредники всемогущи в рамках своего мира, поскольку опираются на наше надмирное, бесконечное всемогущество. Каждый такой избранник в своем мире — бог.
Боги — тоже творцы. Они знакомы с формулой творения, на то они и боги. Они могут разрушать и создавать, миловать и карать, вести свой мир к процветанию или гибели. Нас это мало интересует. Миров множество, пусть их боги решают их судьбу. Иногда, шутки ли ради, или за дело мы устраняем бога или призываем нового. Все это часть единой игры. И пока Мастера играют, Граница незыблема и на замке.
Через богов мы осуществляем своеобразную торговлю между мирами. Идеи, ресурсы, технологии, концепции, знания, философские системы, идеологические позиции… Владение всем этим, собственно, и делает богов богами в своих мирах. Мы — таможня, которая дает добро на взаимообмен. Мы разрешаем или накладываем эмбарго. Именно для этого и нужны рауты в Тронном зале.
Некоторые боги даже не догадываются о нашей роли. Мы для них — роскошествующие набобы, окруженные рабынями. Им не понять, какова ваша роль в нашей жизни. Без вас мы — никто. Мастер без сабки — не Мастер. Многие, очень многие наши посредники уверены, что мы просто высокооплачиваемые переводчики и устроители их местечковых делишек, окруженные такими же дорогими работницами эскортных сервисов. Разубеждать их — нет ни смысла, ни желания.
— Значит, Мень, вот этот добродушный мужчина в полном расцвете сил — это бог своего ванильного мира? — догадалась Анна.
— Именно, — кивнул Хозяин. — Мира, в котором родилась и выросла ты, мое сероглазое чудо…
15. Эмиссар
Анна пришла в себя не сразу. Родилась и выросла она в семье, где хранили и чтили религиозные традиции. Ее с детства приучали к обрядам, водили в храмы, отправляли в паломничества, заставляли учить общие молитвы и придумывать свои, личные. И в молитвах этих Анна обращалась к существу высшему, всемогущему. И представляла она это высшее существо, бога, совсем иначе. Бог ее мира — толстеющий лысоватый мужичок в дорогом безвкусном костюме-тройке? Бог ее мира — Мень?
Анна вспомнила его произнесенное липкое: «А можно мне достать такую?» — фразу, сказанную в момент, когда она «виляла хвостиком» у ног своего Хозяина. Вернее, между ног. Вспомнила и брезгливо передернула плечиками.
— И давно он… Мень — мой бог? — наконец смогла произнести она.
— Всегда, — улыбнулся Мастер. — Испокон веков. С момента сотворения твоего мира. Кстати, за «давно» ты заслужила наказание.
— Я готова, Хозяин, простите свою глупую сабку, — Анна рухнула с дивана на колени и склонила голову. Она действительно была готова сейчас к самому жесткому, к самому нестерпимому наказанию, лишь бы не думать о том, что узнала мгновение назад.