Вот теперь Анна могла улыбаться открыто. Гость выбит из строя, сабка свое дело сделала, значит, Хозяин доволен и Анна может рассчитывать на награду. Мастер нежно улыбнулся в ответ и погладил свою нижнюю по смоляным волосам. Цвет волос тоже не имел значения: Мастер мог изменить его одним движением ресниц. Как, скажем, уничтожить чей-то мир. Или создать сотню новых.
Иногда Анна задумывалась: как это — жить с таким всезнанием, иметь абсолютную власть над временем, над пространством, над любой физикой с химией в придачу и, конечно, над ней, сабкой. Но мысли такие гнала. И правильно делала. Мастеру — Мастерово, сабке — сабково.
6. Гость
Строго говоря, ни один из гостей не пребывал сейчас в Тронном зале, в обычном понимании. Вход на Границу, а тем более, за Границу был закрыт всем без исключения. Кроме Хозяев и их сабок. Чужих Граница не пускала.
В каждом мире были свои временные и пространственные законы, некоторые взаимоисключали друг друга. Если бы роль посредника сводилась лишь к тому, чтобы соединить стороны и получить выгоду от сделки, то Мастера тут были бы не нужны. Да и Мастерам, собственно, не нужна была никакая выгода. Они были выше всяких сделок. Они играли. Играли и служили. Хозяева — тоже пограничники.
Так что каждый гость был в некоем абстрактном фрагменте пространства, где работала его физика и геометрия, но каждый гость пребывал в уверенности, что он — здесь и сейчас. Высокий представитель своего народа на светском саммите миров.
Вот и тучный добродушный дядечка, уже начавший седеть на висках и лысеть на макушке, но все еще державшийся бодрячком, развалился на диване рядом с Мастером Анны и чуть ли не вальяжно похлопывал его по колену. Костюм на госте был «полный комплект»: брюки, пиджак, жилет, под жилетом — белоснежная рубашка, под воротом рубашки — пестрый шейный платок.
Анна уже привыкла к тому, что ее Хозяин не любит эклектику, и даже не понимала, как Хозяин терпит своего собеседника. Но и понимала при этом, что, по меркам того ванильного мира, откуда прибыл сосед Мастера по воображаемому дивану, этот костюм — наверняка образец стиля и стоит баснословных… чего у них там?
— Мень, — коротко представился человек и протянул пухлую руку для приветствия.
— У Вас принято добавлять какие-либо уважительные приставки к имени? — вежливо поинтересовался Хозяин, но руку не пожал. Вопрос он тоже задал из вежливости: Мастера знали все. — Скажем, имя отца, титул, социальный статус, конфессиональную принадлежность, показатель биологического возраста, сексуальную ориентацию, политические пристрастия? Какую дополнительную информацию я должен добавить к Вашему имени, чтобы проявить крайнюю степень уважения?
— Зачем нам эти церемонии? — щедро, с гордостью разрешил Мень, но было видно, что ему приятно. Очень приятно.
— Так что Вас привело в Тронный зал, уважаемый Мень? — поинтересовался Хозяин Границы. — И конкретно ко мне.
В это время Анна как раз и начала «вилять хвостиком», что и ввело гостя в ступор. Некоторое время Мень с видимым усилием пытался сглотнуть слюну. Сумел. Анне стало даже жаль гостя — в своих способностях пограничницы она не сомневалась.
— А можно мне достать такую? — наконец выдохнул Мень.
— Это Ваше желание? — поинтересовался Хозяин с дипломатическим интересом. — Именно оно привело Вас ко мне? Думаю, мы в силах решить этот вопрос, но цена будет высока.
— Что Вы, что Вы! — Мень даже замахал руками. — Совсем иное!
— Я Вас внимательно слушаю, — Хозяин расположился на диване поудобнее, положив руку на огненно-рыжие волосы Анны.
7. Желание
— Собственно, — теперь уже робко начал Мень, нет-нет да и косясь на «виляние хвостиком» Анны, — дело-то у меня не лично к Вам, а вот к тому импозантному… мужчине.
Слово «мужчина» явно далось Меню с трудом, поскольку «импозантное» существо лишь отдаленно походило на человека. Рук и ног было по две, голова — одна, но на этом сходство и заканчивалось. Мерцающая бесцветная прозрачная кожа, под которой весьма неприятно для человека неподготовленного перекатывались розовые бугры мышц. Выше плеч тело окружало бесформенное облако сероватого тумана. Сквозь мглу тумана пронзительно смотрели — на всех и ни на кого — абсолютно черные зрачки без намека на белки, ресницы и веки.