– Тут кто-нибудь жил, после смерти твоих бабушки и дедушки? – спросила она и обхватила себя руками.
У Джес не было больше одежды, кроме штанов и футболки, которая была на ней. Хорошо, хоть у Винса осталась ее запасная одежда, не то пришлось бы щеголять в велосипедках, – думала она, глядя на свои обтягивающие джинсы и черную футболку. А погода оставляла желать лучшего. Дул холодный ветер, несмотря на присутствие солнца. Сгущались тучи, которые обещали залить все дождем, ближе к обеду. Кое-где слышались птичьи песни, словно они хотели, что-то сказать, но по ряду причин, не могли. А вокруг все было прекрасно, цветы, трава, деревья, в несколько рядов. Джессика поймала себя на мысли, что если бы не проклятие и призраки, этот день мог бы стать довольно приятным.
– Бабушка умерла первой, – начал Винс. – После ее смерти, дедушка жил один, довольно долго. Он часто жаловался на одиночество и тоску по родным. Мама с папой время от времени навещали его, но ему было мало этого. Однажды, он позвонил нам и сказал, что нашел себе подругу. Оказывается, она работала в его поместье ещё при бабушке и хорошо справлялась с садом. Каждый день она приезжала из соседнего дома на велосипеде и работала до пяти, потом снова ехала домой. После смерти бабушки, дедушка, как и прежде, платил ей и беседовал с ней о жизни, когда она приходила на работу. Ему было скучно одному, а она была его спасением. К тому же она тоже была одинока.
Вскоре дедушка попросил ее переехать к нему, после чего он больше нам не звонил. Мы звонили ему сами, справлялись о его здоровье, но каждый раз он отвечал, что чувствует себя лучше, чем в молодости. Он присылал нам их совместные фотографии, делился их совместными видео. Мне казалось, что он словно помолодел с ней. Но однажды, нам позвонила Нала – его подруга и сказала, что он умирает. Мы приехали так скоро, как могли, но было уже поздно. Нала очень переживала и искренне оплакивала его. Сказала, что хочет остаться тут ненадолго и побыть с ним рядом. Зная о ее искренней любви к дедушке, мама, разрешила ей остаться. Не знаю, жива ли она и где она сейчас. Я не приезжал сюда лет 10, – признался Винс и открыл железную дверь.
От двери до особняка вела длинная и ровная дорожка, выложенная брусчаткой, по краям которой пробивались маленькие зелёные травинки. Вокруг все было довольно старым, словно этот дом и все вокруг осталось в том же самом виде, в котором было много лет назад. Ничего не переделывали, ничего не достраивали, лишь ремонтировали то, что ломалось и ухаживали за тем, что осталось.
Во дворе было много зелени, цветов, заросших сорняками декоративных кустиков, которые уже потеряли свой первоначальный вид и выглядели лохматыми и неухоженные.
В самом центре двора, в небольшом углублении красовался фонтан, из которого раньше, в обе стороны били водяные струйки изо рта золотых рыбок. Его бетонные бортики давно замело пылью и листьями, вода в нем, оставшаяся после дождей приобрела зеленоватый цвет и болотный запах. Кругом было запустение. В этом поместье все выглядело старым, и дом и мебель и декоративные статуэтки во дворе, и от каждой мелочи, которая присутствовала тут, веяло старостью и безысходностью.
– Бррр, – чуть слышно произнесла Джес и взяла Винса за руку.
Винс знал, что эти знаки от женщин, ни на что обычно не указывают, поэтому не придавал им особого внимания.
Попотев над входной дверью, Винс наконец, попал в дом. Старая дверь, словно не хотела впускать его и упрямо скрипела, от малейшего касания.
– Я ошиблась, – сказала Джес, – на улице было лучше.
– Ты права, этот дом, словно большой гроб. В нем всегда царила непонятная мне аура, от которой становилось не по себе. Я пойду в подвал, а ты иди наверх, – скомандовал он. На втором этаже, отыщи детскую комнату. Все, что тебе нужно, это найти листок, вымазанный воском. Он может быть где угодно, но в первую очередь проверь под матрасом. Когда найдешь его, спускайся вниз. Я буду ждать тебя на выходе. Чтобы не случилось, не ходи в подвал. В этом месте, тебе не нужно быть.
– Мне и так страшно, Винс, прошу, не продолжай.
– Прости дорогая, – улыбнулся Винс.
Джессика осталась одна, посреди большой прихожей. Все вокруг было деревянное, и лестница и пол и двери и оконные рамы. Иногда сквозь эту тишину, можно было услышать, как жуки точильщики проделывают ходы в старой, сухой древесине, точат ее своими челюстями, словно грызут сухари.
– Если выпендриваешься, выпендривайся до конца, – сказала себе Джессика и, сделав глубокий вдох, пошла вверх по старой, скрипучей лестнице ведущей на второй этаж.
– Словно кто-то вытер пыль, – заметила она.