Еще ни разу в жизни он не говорил так со мной. Еще ни разу в жизни я не чувствовала себя такой пустой, как сейчас. А все потому, что потеряла доверие самого близкого человека. Он отвернулся от меня. Бросил. И самое мерзкое во всем этом то, что я заслужила такое наказание. Я обещала, что никуда не пойду, буду паинькой и не сдержала слово.
Отец поднимается с места, неспешно шагая к выходу, а я отвожу взгляд в сторону.
— Возможно, тебе стоит слетать в Ирландию, отдохнуть и привести свои мысли в порядок там, пока все не устаканится. Но я пока еще ничего не решил, так что будешь жить здесь.
Маленькая надежда вспыхивает внутри меня колючей искоркой.
— Ирландия, — глухо слетает с моих губ, и я возвращаю взгляд к отцу, — это прекрасно. Я и сама планировала съездить в Дублин. До случившегося, разумеется, — поправляю чуть тише.
— Значит, съездишь, — смягчается он на мгновение, но вновь показывает мне свой холод. — Я подготовлю все к вашему вылету.
— Нашему?!
— Само собой. Гектор полетит с тобой.
Сжимаю руки в кулаки, но нарываться на неприятности сейчас не стоит. Отец настроен слишком серьезно. И злить его еще больше опасно для жизни. Тем более, перспектива вырваться из клетки слишком сладкая для меня, чтобы облажаться.
— Хорошо, — единственное, что я отвечаю ему, вновь опустив глаза в пол.
— Ты не оставила мне выбора, детка, — поравнявшись со мной, со скрытым отчаяньем хрипит отец, прежде чем направиться к выходу. И я заставляю себя проглотить желание догнать и обнять его, потому что слишком хорошо знаю своего отца. Сейчас он не примет меня. Поэтому мне остается лишь провожать его тоскливым взглядом. Но внезапно он вновь останавливается.
Я с замиранием сердца жду, что он изменит свое решение, но, покачав головой, отец все же уходит, вынуждая меня почувствовать себя жалкой, пустой и никому не нужной. Кроме него. Ведь так?
Услышав звук закрывшихся дверей лифта, я обреченно плетусь к столу и практически сразу замечаю лежащую на нем «канадку».
Ну конечно же я нужна ему! И то, что отец оставил часть себя, лишь кричит мне: он скучает.
Скучает, черт подери.
С гулко бьющемся сердцем в груди, я аккуратно беру резную трубку, выполненную из бриара, и подношу ее к носу.
С наслаждением вдыхаю запах древесины и горьковатый аромат табака. Губы сами по себе растягиваются в слабой улыбке, и я облегченно выдыхаю, позволяя себе смириться со словами отца.
Ирландия, Дублин, бабушка… Жду не дождусь, когда покину эту холодную лачугу. Конечно, я планировала это намного раньше, но, видимо, придется потерпеть.
И, если мне потребуется быть паинькой, думаю, я смогу подыграть. Награда определенно стоит свеч. На моей территории этот заносчивый осел не сможет подавлять меня. И я, наконец, возьму реванш.
Глава 16
Ночь после встречи с отцом все же закончилась слезами. Впервые за долгое время я позволила себе слабость: выплакаться в подушку.
Мне не верилось, что он с такой легкостью отдал меня незнакомому мужчине. Я ведь его единственное сокровище. По крайней мере, была им. От этой мысли у меня засосало под ложечкой.
И я по-прежнему считаю поступок отца легкомысленным, причина которому лишь обида, вызванная выходкой непутевой дочери. Но побег больше не имел смысла. Теперь мне некуда бежать. Остается только молиться, чтобы холодное сердце старшего О’Доннелл как можно скорее оттаяло.
Оно ведь оттает?
Сложно сказать, отец ведь даже не поцеловал меня на прощание, так же, как и не позволил сделать этого мне.
А это ничего хорошего не предвещает.
Следующие несколько дней я сполна ощутила вкус скуки и одиночества в пропитанной пустотой квартире. Вдобавок еще наше общение с Гектором неожиданно сошло на нет. Какое-никакое, но общение. И я солгу, если скажу, что не испытывала симпатии к нашим перепалкам, которыми он изредка награждал меня за утренней чашкой кофе. И то Форкс заметно сдерживался, потому особо и не разбрасывался словами. На мгновение у меня даже закрадывалась мысль, что он… злится? Хотя чему удивляться, ведь сначала я опоила его и привязала к кровати, а затем добила, вылив в канализацию почти весь элитный алкоголь.