При обыске у Нерзи Кулова нашли злополучную ведомость с подписями главного бухгалтера, сторожа и всех других, кто получал мзду после продажи «левой» водки. Но даты, когда эти люди получали «вознаграждение», не были указаны. Худдыков, Шериклиев, Кузыбаев и остальные, кроме сторожа, твердили одно: все, что с ними произошло, произошло «случайно», «один-единственный раз» (в крайнем случае два раза, но тоже «случайно») и т. д. Шериклиев вообще не считал себя виноватым: «Привез лишний товар, но продать его не успел…»
На душе у Хаиткулы было неспокойно, и порой он начинал мысленно соглашаться со следователем: «Прав он — надо было сразу взять под стражу Кузыбаева и Нерзи Кулова, сразу, как был задержан Худдыков. Можно было бы добиться большего на сегодняшний день. И Бекназару не пришлось бы рисковать жизнью, да и свадьбу он давно сыграл бы».
Но и предостерегал себя Хаиткулы от ненужной раздвоенности: «Ничего… Все, пожалуй, идет как надо. Пусть не теми темпами, какие обычно бывают, зато мы не упустили ни одного звена. Фактов накопилось столько, что достаточно одной-двух улик, чтобы вся картина со всеми ее участниками стала абсолютно понятной». Хаиткулы много думал о той роли, какую играла в этом деле Ханум Акбасова. Очевидно, не она была запевалой — эта роль досталась Кузыбаеву, но она, безусловно, многое знала. Ни одного факта против нее пока не было выставлено, никто ни разу не назвал ее. В этом было что-то загадочное, в этой власти, какую она имела над своими сослуживцами. Она до сих пор оставалась в тени, и, похоже, никакие силы ее не могли заставить выйти оттуда.
«Ну что же, дождемся разворота событий, — думал Хаиткулы, — а сейчас тоже два неотложных дела, которые могут преподнести неожиданные сюрпризы».
Два дела ждали его в этот вечер: общее собрание коллектива винозавода и долгожданная свадьба Бекназара Хайдарова.
Собрание началось за час до окончания работы завода. Собрались не только начальники цехов, но и рабочие, занятые на производстве, и грузчики. Пришли почти все, потому что на повестке стоял серьезный вопрос: случаи хищений на предприятии и меры борьбы с ними.
Открыла собрание директор:
— Дорогие товарищи! По рекомендации горкома партии и отдела внутренних дел мы проводим сегодня собрание, посвященное чрезвычайным событиям, которые произошли в нашем коллективе.
Она поправила прическу. Сверкнув золотыми серьгами и сделав изящный жест рукой в сторону сидящих в президиуме представителей горкома и милиции, продолжала:
— События, прямо скажем, ужасные, поступки ряда работников важнейших звеньев производства вопиющие. Еще недавно мы хвалили и нашего бухгалтера, и Нерзи Кулова, они были удостоены права висеть на доске Почета, а теперь я должна краснеть и перед вами, товарищи, и перед ответственными партийными работниками (кивок в их сторону), и перед органами милиции (скорбная улыбка в направлении Хаиткулы, представлявшего на собрании милицию)… Теперь, товарищи, пришло время поговорить о причинах случившегося, о тех предпосылках, которые дали расхитителям возможность действовать безнаказанно. Возьмем, к примеру, нашего сторожа. Он взят под стражу. Давно я догадывалась, что этому человеку не во всем можно доверять.
Ханум долго и красочно распиналась, каялась в попустительстве мошенникам. Высказала несколько запоздалых соображений по вопросам производственным — было видно, что в заводских делах она разбиралась.
Она говорила долго, но в какой-то момент почувствовала, что ее речь не находит отклика у собравшейся аудитории, что ее плохо слушают и хуже того — ей плохо верят. А на некоторых лицах она прочитала написанное на них красноречивое осуждение: «Ты виновата больше всех, потому что ты знала о здешних порядках. Ты сама их и завела, эти порядки». Возможно, ей только показалось, что о ней так думают, но когда она закончила выступление, то чувствовала себя совсем неуверенно.
Выступавшие гневно осудили тех, кто, пользуясь небрежностью охраны, присваивал себе средства, вырученные от незаконной продажи продукции. Прямых обвинений в адрес директора не было, но Акбасова почувствовала, что все сказанное относится непосредственно к ней.
Выступления были разные — и острокритические, и расплывчатые, некоторые из выступавших внесли ряд предложений по организационным и технологическим вопросам. Никто не сказал ни слова о качестве продукции. Только директор и Хаиткулы знали, что часть продукции имела заниженную против нормы крепость. Заведующий лабораторией отмалчивался, он лишь один раз был вызван в прокуратуру, где в ответ на заданный ему вопрос о качестве продукции сослался на низкий уровень лабораторного оборудования, на то, что работать в лаборатории приходится почти «на глазок». Хаиткулы было интересно, станет ли Акбасова обвинять и лабораторию, но она не произнесла ни слова. Следовательно, здесь был или сговор, или директор действительно не придавала значения положению в лаборатории, халатность, мол, и все.