Алисия, его жена, полная живой красоты блондинка, приближалась к сорока, но все еще считала себя королевой Барбари-Коуст. Во время поездки во Фриско он увлекся ею, долго обхаживал — и завоевал; привез в обширную долину, где он царствовал, — раскинувшиеся во все стороны, покрытые зеленым ковром акры ранчо «Дубльве в рамке», богатейшие просторы на юго-западе Небраски. Но, когда появился красивый чужак, поведение блондинки начало разжигать в ее властном супруге пламя ревности. Этот неведомо откуда взявшийся ухмыляющийся бродяга был на много лет моложе Алисии — и все же Алисия положила на него глаз и принялась приставать к Уотлингу, чтоб он назначил нового работника управляющим. Уотлинг отказался — тут и начались неприятности.
Самым гнусным во всем этом, понимал теперь Уотлинг, было наглое безразличие Коннигана. Он-то видел, какая из-за него началась заваруха, но не давал Уотлингу благоприятной возможности, никакого явного повода выгнать его. Он постоянно и подчеркнуто игнорировал жену босса, никогда к ней не обращался иначе как «мэм» и почтительно приподнимал перед ней шляпу. Но это безразличие лишь разжигало пыл Алисии — и еще больше отдаляло ее от мужа. В конце концов он выгнал Коннигана, но в глубине души понимал, что на том дело не кончится.
А потом случилась эта игра в покер до полуночи в задней комнате салуна Халлидея, мгновенное убийство игрока-гастролера — и такая же мгновенная реакция Халлидея. Халлидей соображал быстро, чем вызвал восхищение Уотлинга. Неважно, что действия Халлидея были бесчестны — они полностью соответствовали тому, что нужно было Уотлингу, и он охотно стал соучастником. Теперь Конниган уже не выглядит так чертовски привлекательно. Теперь Конниган валяется на железном столе в заведении Орина Каудри, и его обмывают для похорон. Конниган осмелился стать между Стивом Уотлингом и его, только его ревниво охраняемой собственностью — Алисией Уотлинг. И Коннигану пришлось за это поплатиться…
«Избавился!» В душе ранчера звенело это слово, и он приправил его щедрым глотком виски. И принялся смаковать мысли о следующем шаге. Как это приятно будет — выложить новость пылкой Алисии. О, для нее это будет удар. А он, Стив Уотлинг, сумеет насладиться ее горем…
Холеный, безукоризненно одетый Мэйс Халлидей обменивался шутками с другими участниками погони, вновь и вновь наполняя их стаканы.
— Я думаю, мы все исполнили свой долг, — говорил он им. — Мы остановили никчемного убийцу, не дали ему сбежать. Мы имеем право это отметить.
Ни один из присутствующих даже не догадывался о мыслях, таящихся в голове Халлидея. А он вспоминал ночь, когда умер Рой Таннер, и мгновенную мысль, которая спасла его пятнадцать тысяч долларов — а может, и все состояние. Конниган постоянно выигрывал в тот вечер — и помногу. Таннер проигрался в пух и прах. Уотлинг еще сохранил часть наличных, принесенных с собою, и закусывал узду при мысли, что проигрывает человеку, который недавно на него работал. Халлидей, который бесился от наглых блефов и везения Коннигана, дико рисковал, — пятнадцать тысяч из его кармана перекочевали к бродяге. Конниган предложил поставить всю эту сумму против салуна — целиком, от конька до погреба, и Халлидей был настолько безумен, что принял эту ставку. Именно в этот момент Конниган заметил, что Таннер сдает снизу колоды.
Каждая деталь четко отпечаталась в памяти Халлидея — вот Конниган резко бросает обвинение, Таннер тянется к револьверу, который спрятан у него под мышкой слева, молниеносное движение Коннигана, грохот его сорокапятикалиберного, Таннер валится назад, грудь его белой рубашки залита красным — и испуганный визг девушки-крупье.
Халлидей действовал быстро. Конниган сидел рядом с ним за круглым столом, и потому не видел, как кабатчик вытащил револьвер, и не смог уклониться от резкого удара. Рукоятка револьвера обрушилась на голову Коннигана, и тот потерял сознание.
— Слушай, — обратился хозяин салуна к Уотлингу. — Другого такого случая у нас не будет. Ты ведь хочешь убрать Коннигана с дороги, Стив, и у тебя на то есть свои причины…
— Ты чертовски прав! — ранчер бросился к двери и запер ее. — Как это сделать?