– Зелья есть какие-нибудь?
– У нашего костоправа были какие-то, но он погиб, и мы не знаем…
– Быстро его сумку сюда, – приказал я таким тоном, что солдат не посмел ослушаться и бегом бросился к фурам, перевозившим вещи воинов.
Вскоре он вернулся, выполнив поручение.
В сумке оказался неплохой армейский набор первой помощи и даже несколько лекарских амулетов. Дальше пошла привычная для меня работа. Я бинтовал, сшивал, присыпал порошками и поливал зельями. Не стесняясь, вовсю использовал лекарские магусы, оставив исцеление на потом. Главное, как и говорили мне наставники-целители, оказать сначала быструю магическую и немагическую первую помощь, чтобы выиграть время у смерти. Я покрикивал на солдата, который безропотно мне помогал, и продолжал делать дело, не оглядываясь на окружающих.
Когда я успел скомандовать нагреть воды, не помню, но и это кем-то было выполнено со всей возможной скоростью. В какой-то момент приживил отрубленную руку, лежавшую рядом с воином, и даже не обратил на это внимания. Сделал, как нечто само собой разумеющееся. После тяжёлых я начал помогать легкораненым. Без сожалений разматывал то, что они успели друг другу накрутить, промывал, сшивал, поливал зельями и магусами. В очередной раз омыл руки и повернулся к следующему… а следующего и не было.
Усталый, я собрался опуститься на землю. Меня бережно поддержали под руки, расстелили плащ, подсунули откуда-то появившуюся подушку и осторожно усадили. Я немного перевёл дух и огляделся. Все, кто мог ходить, стояли вокруг меня и смотрели с восторгом и восхищением, как на явление всех богов разом. Взгляд мой зацепился за фигуру графа. Он смотрел на меня точно так же, как все, но более внимательно и… оценивающе. Я было попытался встать, чтобы подобающим образом поприветствовать его, – вспомнил, что здесь я слуга и роль моя ещё не закончилась, – но он жестом меня остановил:
– Сидите, Алониус.
Я не сразу понял, к кому он обращается, да ещё на «вы», и рефлекторно обернулся, чтобы посмотреть на того типа, которому разрешили сидеть в присутствии господина. Наконец до меня дошло, что Алониус – это с некоторых пор моя скромная персона, и я вновь опустил свой мозговой центр на подушку. Как теперь выкручиваться и что говорить, мозги, умастившись на мягком, категорически отказывались подсказывать. К графу осторожно подошёл лакей и что-то прошептал на ухо. Глаза вельможи блеснули пониманием.
– Вы ведь два года служили у травника? – спросил он.
Меня уже стало нервировать это обращение на «вы».
Неужели он обо всём догадался? Не может быть. Магов, которые могли бы заметить мои игры с лекарской магией, в отряде нет. Но! Он сам мне подсказал. Два года у травника. Как удачно я недавно придумал сказку для лакеев. Пожалуй, может получиться.
– Да, ваша милость. Два года я служил поваром у травника. Он часто просил помочь ему при операциях и при варке зелий. Вот я немного и поднахватался.
– Не хотите ли поработать у меня травником? Предлагаю вам семь серебряных марок в день с еженедельной выплатой жалованья. Стол и всё необходимое для исполнения ваших обязанностей – за мой счёт.
– Но у меня нет никакого диплома, ваша милость.
– Бумага меня не интересует. Я видел, что вы умеете, и мне этого вполне достаточно.
– Я согласен, ваша милость.
– В таком случае капитан немедленно подготовит договор, и мы его подпишем. И еще… – Граф поколебался, но всё-таки сказал: – Ещё я хотел бы… в свободное время, разумеется, если это вас не очень затруднит, чтобы вы время от времени что-нибудь готовили. Дело в том, что моя дочь очень привередлива в еде. Я сменил уйму поваров, но никто из них не сумел добиться от неё такого аппетита. Я уже забыл то время, когда она просила добавки, а с вашим появлением это стало обыденным явлением. Я готов доплатить, если потребуется. – И он застыл в ожидании.
– Разумеется, ваша милость, я согласен.
Граф снова принял надменно-высокомерный вид и прикрикнул на солдат, чтобы занялись делом. Вскоре капитан принёс два экземпляра договора, которые мы с графом подписали. Вопрос с травником был решён, и всё вновь вернулось в привычную колею. Разумеется, несмотря на уважительный тон в разговоре и обращение на «вы», граф в объятия ко мне не лез и держался как господин со слугой. Вежливо, но без панибратства. Вообще, насколько я понял, он ко всем своим людям относился как к ценному имуществу, которое надо беречь, но с которым и в голову не придёт дружить. Однако это относилось не ко всем его слугам. Как я узнал от камердинера, старого знахаря Гортуса граф с детских лет любил и уважал. Он собирался, как только найдёт ему замену, оставить старика доживать свой век в замке, окружив заботой и почетом.