2). В чем же отличие сосредоточения как духовной добродетели от сосредоточения как состояния интеллекта? Духовное сосредоточение, или сосредоточение в трансе, в меньшей степени является результатом интеллектуальных усилий, а в большей степени — следствием перерождения всей личности, включая тело, эмоции и волю. Невозможно достичь его без определенной дисциплины тела, так как нужно обладать способностью выдерживать предписанную позу, практиковать предписанные дыхательные упражнения и, т.п. Кроме того, должны произойти изменения в мировоззрении, которые служат основанием для духовного сосредоточения. Их можно охарактеризовать как «этическую» часть всего комплекса условий. Прежде чем приступать к духовному сосредоточению, нужно успокоить и подавить пять пороков, которые известны как пять «препятствий» (см. гл.II, п.2b); соблюдение моральных предписаний в любом случае должно стать почти автоматическим. Там, где эти препятствия присутствуют, где сосредоточенная мысль соединяется с жадностью, с желанием превосходства, со стремлением выгодно устроить свои дела и т.п., там нет места для сосредоточения как духовной добродетели. Физическое здоровье и самоочищение — два первых необходимых условия духовного сосредоточения. Третье условие — приобретение способности отключать внимание от чувственного мира и направлять его на другую, тонкую, трудноуловимую реальность. Методы, посредством которых это с успехом осуществляется, известны в традиции как четыре транса и четыре бесформенных достижения. Они существенны в практике усиления интроверсии, которое достигается посредством постепенного уменьшения воздействия внешних стимулов. В результате успешного «отдергивания» и отказа от внешних объектов духовно сосредоточенный высвобождает внутреннее спокойствие, обитающее в его глубинах. Внимание должно быть «отдернуто» от фактически присутствующих ощущений и от всей области чувственных восприятий как в равной степени незначительных. Субъективно транс характеризуется мягкой спокойной пассивностью, объективно — это погруженность в мир сверхъестественных переживаний, которая возвышает над «этим, миром» и. дарует столь большую уверенность, какой не могут научить чувства. Переживаемый опыт так притягателен, что «этот мир» сгорает и при возвращении к нему находят лишь холодный пепел. Сосредоточение на объекте формирует естественным образом отправную точку процесса, который приводит в дальнейшем к аннулированию объекта в трансе. Буддхагхоша очень подробно описывает 10 эмблем, которые наиболее подходят в качестве первоначальных объектов упражнений в трансе. «Эмблема земли», например, — это кусок светло-коричневой глины круглой формы; «эмблема голубого» — это несколько голубых цветов, помещенных в корзину с отверстием круглой формы; «эмблема света» — светлый круг, образованный на стене или на земле проникающим через дыру светом и т.п. Ученик должен пристально вглядываться умственным взором в выбранный объект — эмблему, и эффект, по всей вероятности, будет схож с явлением гипноза от однообразного воздействия стимула, например блестящего предмета или чего-либо подобного, — в результате этой процедуры объект вовсе исчезает. Первоначальный объект, подвергающийся воздействию трансового менталитета, постепенно изменяет свои свойства. На продвинутом этапе транса он называется «ментальным образом»; его трансформации описывались буддистами с большой тонкостью. В заключение мы должны упомянуть, что транс имеет разные уровни интенсивности. Вначале, пока борьба с препятствиями еще бесплодна, он очень мало похож на внимательность. Спустя некоторое время, в преддверии более полной собранности достигается «доступ». В высшей конечной фазе «экстатической» одноточечное™ и отвлеченности он становится совершенным. Возвышение духа и восторг души поднимают разум выше кругозора обычного человека. Некоторые из упражнений ведут только к «доступу» (см., например, гл.I, п.1а-1с, гл.II, п.4), другие (см., например, гл.II, п.1b, гл.III, п.п.1b и 2) — к полному трансу.
С. Теперь мы переходим к мудрости — самой высокой добродетели. Для среднего человека нашего времени слово мудрость означает некую неопределенную смесь таких качеств, как благоразумие, хорошо развитое чувство ценности, ясность, независимость от мира, достигаемая посредством познания его. Буддийская концепция мудрости сродни этой, но более специфична. Буддхагхоша проясняет смысл мудрости, когда определяет ее как то, посредством чего «постигают дхармы как они есть на самом деле и уничтожают тьму заблуждения, которая скрывает самобытие дхарм». О чем в таком случае размышляет овладевающий мудростью?
Тот, кто может вместить мудрость, заботится о трех вещах: 1) истинной реальности, 2) смысле жизни, 3) творческом подходе к жизни. Буддийская традиция предполагает, что второй и третий пункты зависят от первого. В сущности, мудрость — это сила разума, дающая возможность осуществления контакта с истинной реальностью, называемой «сферой дхарм». Заблуждение, глупость, замешательство, невежество, самообман — ее противоположности. Так как невежество, а не грех, является корнем зла, мудрость выступает в качестве высочайшей добродетели. Святость, сторонящаяся мудрости, не считается невозможной, но ее нельзя приобрести тем путем познания, к которому, собственно, и относится данное описание. Пути веры, любви, действия и т.д. имеют свои собственные законы. Обладая свойством решительного проникновения в истинную природу объектов, мудрость — это способность особым образом размышлять о дхармических составляющих универсума. Принципы медитаций, целью которых является мудрость, установлены в священных текстах, в частности в «Абхидхарме»18.
[18] Абхидхарма — собрание трактатов, составляющих третий раздел буддийского канона, в которых изложена система дхарм. Размышления по поводу теории дхарм являются источником мудрости.
Практика транса, как мы видели, основывается на предположении о двойственности разума, содержащего и спокойную глубину, и волнующуюся поверхность. Практика мудрости также допускает представление о двойственном составе всех вещей, включающем поверхность и глубину. Объекты — не то, чем они кажутся. Их подлинная действительность, в которой они проявляются как дхармы, противоположна их видимости, воспринимаемой обычным сознанием, и требуется большая сила мудрости для того, чтобы возвыситься над обманчивой видимостью и проникнуть в реальность дхарм самих по себе. Здесь в мою задачу не входит ни объяснение принципов буддийской онтологии, ни обзор бесчисленных технических определений и классификаций дхарм. Мудрость, которая в данном контексте рассматривается как венец добродетелей духовной жизни — это не та мудрость, которую можно встретить в простодушных детях природы, у закосневшего мудреца лесной глуши или у провинциального философа-самоучки. Она может актуализироваться только в результате поглощения большого количества традиционной информации из «Абхидхармы». Необходимое мастерство в метафизическом и психологическом анализе не может быть достигнуто без глубокого знания материала, на котором это мастерство оттачивается. В некотором отношении эта мудрость аналогична той, которую называют «философией», первоначально, во времена далекого прошлого понимавшейся, как «любовь к мудрости». Но так же, как есть различие между трансом и интеллектуальной сосредоточенностью, так и буддийская мудрость отличается от умозрительных систем большинства философов ее настойчивым стремлением к духовному спасению и прекращению существования в качестве индивидуального Я. Как в таком случае узнают о том, что обладают мудростью? Это происходит, если к вашему взгляду на мир присоединяется новое измерение и вы различаете мир дхарм, обнаруживаемый посредством мудрости, который фундаментально отличается от мира вещей, воспринимаемого обычным сознанием. Дхарма существует только одно мгновение и затем исчезает, никогда не возвращаясь вновь. Но, несмотря на то что дхарма пропадает как нечто реально существующее, она может еще долгое время, после того как перестала существовать, оказывать воздействие. Полная картина приводит в замешательство наше ординарное мышление, требуется специальный орган под названием «мудрость», чтобы она стала очевидной. Обычно мы всегда вводим личностный элемент, понятия «Я» и «мое» во всякое представление. Избавиться от этой привычки — нелегкая вещь, для этого требуется интенсивное самоотрицание. «Дхармы» — это и есть объекты, обнаруживаемые мудрецом. «Предметы — вот объекты», — так думают невежественные люди, часто не осознавая того обстоятельства, что к мысли они примешивают свои собственные сопутствующие значения и чувства ценности. Когда невежественных людей ставят перед фактом существования мира дхарм, они находятся в положении собаки, смотрящей в глаза хозяина и пытающейся с помощью своей собачьей философии разобраться в том, что очень далеко от ее собственных переживаний.