Звериное число
Да не смутит несведущих сегодняТо, что им было ведомо вчера.Не праздная в моих словах игра,И каждый зверь есть стих и мысль господня.
Я тех люблю среди зверей земли,Те существа старинные, которымДоверено священным договором,Чтобы они как вестники пришли.
Меж птиц мне дорог Одиновский ворон, –Его воспел сильнейший в знаньи чар,Среди земных – болид небес, Эдгар,В веках тоски рунический узор он.
Мне дорог нильский демон – крокодил,Которому молилась египтянка,Желанна мне яванская светлянка,Мне дорог путь от мошки до светил.
Наш соловей, как рыцарь, слит с луною,С Венеры прилетела к нам пчела,Змея из преисподней приползла,Был послан с ветвью мира голубь к Ною.
И кит был нужен в повести земной,Лик вечности являет черепаха.Моя душа – внимательная пряха,Кто в пряжу слов проник – тот мудр со мной.
Звук звуков
Сейчас на Севере горит луна.Сейчас на Севере бегут олени.Равнина снежная мертва, ясна.От тучек маленьких мелькают тени.
На небе стынущем огромный круг.Какие радуги, луна, ты плавишь?Когда б на Север мне умчаться вдругОт черно-белого мельканья клавиш!
Кто кого
Настигаю. Настигаю. Огибаю. Обгоню.Я колдую. Вихри чую. Грею сбрую я коню.
Конь мой спорый. Топи, боры, степи, горы пролетим.Жарко дышит. Мысли слышит. Конь – огонь и побратим.
Враг мой равен. Полноправен. Чей скорей вскипит бокал?Настигаю. Настигаю. Огибаю. Обогнал.
Громовым светом
Меня крестить несли весной, Весной, нет – ранним летом,И дождь пролился надо мной, И гром гремел при этом.Пред самой церковкой моей, Святыней деревенской,Цвели цветы, бежал ручей И смех струился женский.И прежде чем меня внесли В притихший мрак церковный,Крутилась молния вдали И град плясал неровный.И прежде чем меня в купель С молитвой опустили,Пастушья пела мне свирель Над снегом водных лилий.Я раньше был крещен дождем И освящен грозою,Уже священником потом – Свечою и слезою.Я в детстве дважды был крещен – Крестом и громным летом,Я буду вечно видеть сон Навек с громовым светом.
Превозмогшая
Хочет меня Господь взять от этой жизни. Неподобно телу моему в нечистоте одежды возлечь в недрах матери своей земли.
Омыв свой лик, весь облик свой телесный,Я в белую сорочку облеклась.И жду, да закруглится должный час,И отойду из этой кельи тесной.
Нет, не на баснях подвиг проходил,Нет, полностью узнала плоть мытарства.Но, восхотев небесного боярства,Я жизнь сожгла, как ладан для кадил.
От нищих, юродивых, прокаженных, –Не тех, кто здесь в нарядной лепоте, –От гнойных, но родимых во ХристеЯ научилась радости сожженных.
И пламень свеч в моем дому не гас.Не медлила я в пышных вереницах.Но сиротам витать в моих ложницахВозможно было в каждый миг и час.
Но встала я за старину святую,За правило ночное, за Того,К кому всю роспись дела моегоВот-вот снесу, как чаю я и чую.
За должное сложение перстов,За верное несломанное словоМне ярость огнепальная царева –Как свет, чтоб четко видеть путь Христов.
В веках возникши правильной обедней,Здесь в земляную ввержена тюрьму,Я всю дорогу вижу через тьму,И я уже не та в свой час последний.
Минуты службы полностью прошли.В остроге, и обернута рогожей,Зарыта буду я. О сыне божий!Ты дашь мне встать из матери-земли.
Танец искр
Лунный свет, расцветший над водою,Златооких полный огоньков,Он горит звездою молодою,Белый лотос в тридцать лепестков.
На заре приходит индианка,Нежит тело смуглое в волне,А поздней крылатая светлянкаТанец искр ведет как по струне.
Но струне извилистой и странной,Как в ноже малайском лезвие,Как извивы губ моей желанной,Как любовь, где все мое – твое.
Переливы, срывы, и отливы,Погасить, чтоб вновь сейчас зажечь,Это ль, в час, когда все сны красивы,Не души к душе живая речь.
Белый лотос тридцать белых крылийРазвернул и смотрит в водоем,Расцвети же, лучшая из лилий,В танец искр мы два огня сольем.