Белый лотос тридцать белых крылийРазвернул и смотрит в водоем,Расцвети же, лучшая из лилий,В танец искр мы два огня сольем.
Вдруг
Я люблю тебя, как сердце любит раннюю звезду,Как виденье, что увидишь в зачарованном бреду.
Я люблю тебя, как Солнце любит первый лепесток,Как рожденье нежной песни в светлой зыби легких строк.
Я люблю тебя за то, что ты телесная душа,И духовное ты тело и бессмертно хороша.
Ты бессмертное виденье розовеющей зари,Я любви твоей воздвигну в разных далях алтари.
Аргонавтом уплывая, я прикован к кораблю,Но чем дальше удаляюсь, тем сильней тебя люблю.
В тихом заливе
В тихом заливе чуть слышные всплески.Здесь не колдует прилив и отлив.Сонно жужжат здесь и пчелки и оски,Травы цветут, заходя за обрыв.
Птица ли сядет на выступ уклонный,Вспугнута, камень уронит с высот.Камешек булькнет, и влаге той соннойВесть о паденье кругами пошлет.
Вечерний ветер
Вечерний ветер легко провеял – в отдалении.В лесу был лепет, в лесу был шепот, все листья в пении.
Вечерний ветер качнул ветвями серебристыми.И было видно, как кто-то дышит кустами мглистыми.
И было видно, и было слышно – упоительно,Как сумрак шепчет, как Ночь подходит, идя медлительно.
Из книги «Сонеты Солнца, меда и Луны»
Песня миров
1916
«Умей творить из самых малых крох…»
Слово песни – капля меда,что пролился через крайпереполненного сердца.
Умей творить из самых малых крох.Иначе для чего же ты кудесник?Среди людей ты божества наместник,Так помни, чтоб в словах твоих был бог.
В лугах расцвел кустом чертополох,Он жесток, но в лиловом он – прелестник.Один толкачик – знойных суток вестник.Судьба в один вместиться может вздох.
Маэстро итальянских колдованийПриказывал своим ученикамПровидеть полный пышной славы храмВ обломках камней и в обрывках тканей.
Умей хотеть – и силою желанийГосподень дух промчится по струнам.
Сонеты Солнца
Сонеты солнца, меда и луны.В пылании томительных июлейБросали пчелы рано утром улей,Заслыша дух цветущей крутизны.
Был гул в горах. От солнца ход струны.И каменный баран упал с косулей,Сраженные одной и той же пулей.И кровью их расцвечивал я сны.
От плоти плоть питал я, не жалеяЗверей, которым смерть дала рука.Тот мед, что пчелы собрали с цветка, –
Я взял. И вся пчелиная затеяСказала мне, чтоб жил я не робея,Что жизнь смела, безбрежна и сладка.
1917
Брусника
Огонь, перебегающий в бруснике,Сошел с махрово-огненных светил,Малину и калину расцветил,Неполно пробежал по землянике.
Отобразился в страстном счастья крике,У девушки в щеках, играньем сил,Румянец нежным заревом сгустил,Ее глаза пугливо стали дики.
И, чувствуя, что в ней горит звезда,Которой любо всюду видеть алость,Она влагает искру даже в малость.
Она смеется, а в глазах беда,Проходит, и пылают города,Проводит в мире огненную шалость.
Свеча
Я мыслью прохожу по всем мирам,Моя свеча пред каждою иконой.Но если лес кругом шумит зеленый,Я чувствую, что это лучший храм.
Я прохожу неспешно по горам,В них каждый камень истукан точеный.Не райской птицей, а простой воронойЯ иногда ведом к высоким снам.
Звук карканья неловкой серой птицыНеопытен в разряде звуковом,Но даже в нем есть песня и псалом.
Чернильной краской вброшен я в страницыБлестящие. И чую гулкий гром,Когда чуть вьется дымка от криницы.
Вселенский стих
Мы каждый час не на Земле земной,А каждый миг мы на Земле небесной.Мы цельности не чувствуем чудесной,Не видим Моря, будучи волной.
Я руку протянул во мгле ночнойИ ощутил не стены кельи тесной,А некий мир, огромный, бестелесный.Горит мой разум в уровень с Луной.
Подняв лицо, я Солнцу шлю моленье,Склонив лицо, молюсь душой Земле.Весь Звездный мир – со мной как в хрустале.
Миры поют, я голос в этом пенье.Пловец я, но на звездном корабле.Из радуг льется звон стихотворенья.