- Дешевая отговорка. Я не поверю, что этим можно заниматься забавы ради!
- Да, я вспомнил. Материалы о терроризме мной действительно были собраны. Одно время я собирался написать роман о жизни простого чиновника случайно, в силу обстоятельств, заинтересовавшего людей из "Лямбы". Видите, тоже случайность.
- Хорошо. Допустим, я вам поверю. Случайности, случайности, случайности. Но есть еще один пунктик, который объяснить случайностью нельзя - ваши встречи с Лагранжем.
- Не понимаю. Разве Федор террорист? Мне и в голову такое не могло прийти. Я всегда был уверен, что он - ваш человек.
- Нет. Он не наш человек, как вы говорите. Но люди, на которых он работает, интересуются терроризмом не меньше, чем мы. И если его руководители сочли необходимым установить за вами наблюдение и поручили это талантливому Лагранжу, значит, они были уверены в вашей связи с подпольем. Почему?
- Не-е знаю.
- И я пока не знаю. Но уверяю вас, очень скоро буду знать.
Поль опешил. Ахинея, подумал он. Причем здесь Федор!
- Я вижу, что мои слова не убеждают вас, может быть вот эта пленка сделает это быстрее.
Следователь подошел к магнитофону и включил его.
Поль сразу узнал голос Федора. Конечно, это был он.
"...Следователь. Давно вы собираете материалы о Кольцове?
Федор. Я начал работать с Полем в прошлом июле, месяца за два до убийства министра культуры. Цель - информация о подполье. Руководство ни на минуту не сомневалось в его принадлежности к "Лямбе" и надеялось через него внедрить в организацию информатора. Я, честно говоря, сначала не верил..
Следователь. Почему?
Федор. Ну, как сказать.. Поль, конечно, человек эмоциональный, но уж очень кабинетный. Пошуметь за письменным столом, накропать сердитый памфлет - это еще куда ни шло, но поступок, действие... Нет... Не верилось...
Следователь. Почему же вы не отказались?
Федор (усмехнувшись). Во-первых, у нас не принято отказываться.... Во-вторых, едва я посмотрел на задачу со стороны, без предвзятости, неизбежной, когда речь идет о близком друге, оказалось, что имеются серьезные основания причислять его к подполью. Меня скорее смутила бы его непричастность к "Лямбде". Сами посудите - читаешь его личное дело и раз за разом убеждаешься, как много общего у Поля с функционерами из "Лямбды". Воспитание. С раннего детства они попадали в атмосферу формального интеллектуализма. Расскажи стишок, спой песенку, прочитай книжку, реши задачку... И думать, думать, думать.. Думать - единственное предназначение человека. Думающий подмастерье главнее безмозглого академика. Не в деньгах счастье, а в умении задействовать свои мозги. С таким воспитанием дорога одна - воплощать в жизнь сказочку о волшебном замке науки.
Университетское образование. То есть принадлежность к самой реакционной прослойке интеллектуалов. Чувство собственной исключительности, подкрепленное изрядной долей снобизма и преклонения перед всезнающей и всеобъясняющей наукой. Постоянное желание пополнить свои знания. Склонность к формальной логике, привычка копаться в фактах, анализировать и систематизировать их, помню один террорист признался, что наиболее полно ощущал счастье, когда наносил точечки на график. Знакомства, связи, привязанности, общность интересов, принадлежность к университетской богеме. Одна компания!
Следователь. Известны ли вам факты, подтверждающие принадлежность Кольцова к "Лямбде"? Что-нибудь конкретное?
Федор (усмехнувшись). Я не сомневаюсь, что его имя фигурирует в списках организации, к сожалению, нам с вами никогда не удастся заглянуть в них... Это единственный неопровержимый факт, не оставляющий никаких сомнений. Я располагаю рядом косвенных доказательств, например, знаете ли вы, что Поль посетил бывшего министра культуры за 10 минут до его гибели?
Следователь. Интересно.
Федор. Еще бы! Впрочем, мне кажется, что Поль лично в акциях не участвует. Скорее всего он занимается пропагандистской и координаторской деятельностью. В этом меня убедили его последние книги. Например, сборник рассказов "Гнилые яблоки". Помните, там есть рассказ "Съешь конфетку, детка!" речь в нем идет о маленьком мальчике, способном рассчитывать самые сложные баллистические траектории. Для этого его следовало предварительно накормить конфетами с огромной дозой ЛСД. Ну и кормили... Издатели почему-то расценили этот рассказ, как антинаучный. А мне кажется, что он скорее антиправительственный. И это не удивительно, Полю всегда были свойственны показная независимость, изрядная доля вольнодумства и нелюбовь к вышестоящим. Это ли не благотворная почва для вызревания морали терроризма. Нигилизм и терроризм во все времена шагали рука об руку..."
Поль растерялся, но вскоре волна злости вытеснила все.
Я прощаю своим друзьям почти все. Но стоит ли в своей доброте доходить до христианского всепрощения? Следует ли после удара по левой щеке подставлять правую? А не милосерднее ли ответить ударом на удар! Мир любит подставляющих щеку доброхотов. С ними легко и просто, но их не принимают в расчет... И никто меня не разубедит в том, что высшее проявление доброты - борьба со злом.
Следователю понравились и некоторая растерянность Поля, и злость, охватившая его после прослушивания пленки, собственно, это и входило в его планы. Он отправил Поля в камеру, пригрозив очной ставкой с Федором, чтобы не дать погаснуть злости, а сам стал смаковать в уме детали блестящей операции, вся слава от успеха которой будет принадлежать лично ему. Блестящая, обреченная на успех операция! Нет, не прав Лагранж - никогда Кольцов не был террористом и никогда не будет. И объясняется это очень просто - идеология терроризма глубоко чужда ему. Да, да!
Следователь принялся насвистывать Марш номер 6. Ему было приятно сознавать, что он смог разглядеть в Кольцове потенциального врага подполья, способного разрушить его изнутри. "Эх, до чего же приятно работать с писателями, этими выпендрялами, не способными сдерживать свои эмоции. Они же органически не способны оставаться в тени."
Следователь вызвал адъютанта и заказал кофе. В работе наступил перерыв. Теперь надо набраться терпения и подождать немного. Через два часа известный террорист Ян Мисюк совершит дерзкий побег из тюремной машины, прихватив с собой Кольцова, известного беллетриста и циника. А месяца через два, когда Кольцов попадется вновь, нашпигованный добротной информацией о подполье, с ним будет о чем поговорить. Что может быть лучше, чем не подозревающий о своей роли провокатор!
Осталось только немного подождать. Совсем немного!
2. ПОЛЬ КОЛЬЦОВ, БЕЗ ОПРЕДЕЛЕННЫХ ЗАНЯТИЙ
Что-то изменилось. По-прежнему ничего не было видно, но чувствовалось, что в самой середине слабо светящегося тумана, окутывающего мир, что-то появилось. Там что-то было. Определенно было. Он наполнился содержанием, так что ли?
Внезапно туман стал медленно розоветь. Точнее, становиться розовым. Так понятнее.
Сейчас начну видеть, подумал Поль.
Руины. Розовые провалы окон. Розовый четырехугольник вместо крыши. Битый кирпич, толстые, безобразно загнутые стальные прутья. Строение наверняка пережило уже несколько воздушных налетов.
Поль лежал за вывороченной из стены кирпичной глыбой, настороженный и напряженный. Почему?
Этот чертов туман не давал сконцентрировать внимание. Так даже врага не разглядишь, любой незаметно подкрадется... А враги здесь должны быть.. Руины.. Точно, должны быть враги. И спасти меня может только солнечный свет. Иначе не выжить.