3 марта 1918 года «похабный» Брестский мир отдал немцам Украину. С приближением немецких войск на Дону вспыхнуло мощное антисоветское восстание. 8 мая 1918 года казаки и немцы выбили красных из Ростова-на-Дону. Отряд Буденного, ведя арьергардные бои, отступил к Царицыну. В июне советские партизанские отряды объединились в один отряд под командованием Григория Шевкоплясова. Всю кавалерию отряда возглавил Думенко, а Буденный стал у него заместителем.
Борис Мокеевич Думенко, иногородний, как и Буденный, в Первую мировую служил в конно-артиллерийском полку, дослужился до чина вахмистра, имел полный бант – четыре солдатских «Георгия». Может, Семен Михайлович для того и придумал легенду о собственном полном банте, чтобы быть не хуже Думенко. Потом, уже в Гражданскую, Думенко сам себя произвел в есаулы и ходил в мундире с золотыми погонами, пока партизаны не потребовали их снять. С тех пор Думенко выдавал себя за ротмистра, что было чистой ложью, зато делало его еще более подозрительным в глазах большевистских комиссаров, которых Борис Мокеевич, как и евреев, не жаловал. До поры до времени Думенко с Буденным служили вместе и вполне ладили между собой, да и позднее, когда их пути разошлись, острых конфликтов у них не возникало. Как мы убедимся далее, Буденный не был инициатором расправы над Думенко и отнюдь не стремился «утопить» его на следствии, как утверждали некоторые разоблачители перестроечных времен. Зато после гибели Думенко Семен Михайлович постарался присвоить себе всю славу организатора первых отрядов советской кавалерии на Дону. Он всячески противился реабилитации Думенко, чтобы не разрушать собственный миф и не допустить появления соперника в исторической памяти народа.
Под Царицыном Буденный впервые встретился со Сталиным. Это произошло на совещании на хуторе Дубовка 23 июля 1918 года, когда советские войска отступали к Царицыну. В октябре 1918-го из партизанских отрядов была сформирована 1-я Донская Советская стрелковая дивизия, которой вначале командовал В. С. Ковалев, а с 11 ноября – Г. К. Шевкоплясов. Она вошла в состав сформированной 3 октября 10-й армии, которой командовал К. Е. Ворошилов. В дивизии был сформирован 1-й Социалистический кавалерийский полк. Им командовал Б. М. Думенко, помощником которого стал Буденный. Полк успешно сражался с армией генерала Краснова на подступах к Царицыну. Вскоре он был развернут в бригаду, а затем в Сводную кавдивизию, где Буденный стал начальником штаба. 10 января 1919 года, когда Думенко заболел тифом, Буденный повел Особую кавалерийскую дивизию по вражеским тылам. Рейд продолжался 37 дней. Буденновцы разбили в районе Дубовки, Давыдовки и Карповки 23 казачьих полка, захватили 48 орудий, более 100 пулеметов, прошли по вражеским тылам более 400 километров. Командующий Царицынским фронтом А. И. Егоров в приказе писал: «Кольцо осады Царицына было разорвано только благодаря доблестным действиям славной конницы Буденного… Результатом ее действий явился полный разгром противника перед фронтом северного участка и центра 10-й армии… Наша армия, окрыленная боевыми успехами конницы Буденного, с повышенным настроением рванулась вперед, преследуя отступавшего противника на Маныч». Армия Краснова вынуждена была отступить от Царицына, а начавшийся массовый уход с фронта верхнедонских полков поставил ее в критическое положение. Только благодаря помощи Добровольческой армии А. И. Деникина казакам удалось все-таки удержать фронт.
В боях Буденный был ранен в левую ногу и правую руку, но оставался в строю. В приказе Реввоенсовета республики № 26 от 29 марта 1919 года был специально отмечен успешный рейд Особой кавдивизии. Буденного в числе других командиров наградили орденом Красного Знамени. По поводу царицынских боев Троцкий писал в своей предсмертной книге «Сталин», работу над которой оборвал удар ледоруба Рамона Меркадера: «Для того, чтобы выдвинуть с низов более близких Советскому режиму командиров, была произведена специальная мобилизация бывших царских унтер-офицеров. Большинство из них были возведены в унтер-офицерский чин в последний период войны и не имели серьезного военного значения. Но старые унтер-офицеры, знавшие хорошо армию, особенно артиллеристы и кавалеристы, были нередко гораздо выше офицеров, под командой которых они состояли. К этой категории принадлежали такие люди, как Крыленко, Буденный, Дыбенко и многие другие. Эти элементы набирались в царские времена из более грамотных, более культурных, более привыкших командовать, а не пассивно повиноваться, и естественно, если в число унтер-офицеров проходили исключительно сыновья крупных крестьян, мелких помещиков, сыновья городских буржуа, бухгалтеры, мелкие чиновники и пр., в большинстве случаев это были зажиточные или богатые крестьяне, особенно в кавалерии. Такого рода унтер-офицеры охотно брали на себя командование, но не склонны были подчиняться, терпеть над собой командование офицеров и столь же мало тяготели к коммунистической партии, к ее дисциплине и к ее целям, в особенности в области аграрного вопроса. К заготовкам по твердым ценам, как и к экспроприации хлеба у крестьян, такого рода крепкие унтер-офицеры относились с бешеной враждой. К такого рода типам относился кавалерист Думенко, командир корпуса под Царицыном и прямой начальник Буденного, который в тот период командовал бригадой или дивизией. Думенко был более даровит, чем Буденный, но кончил восстанием, перебил коммунистов в своем корпусе, попытался перейти на сторону Деникина, был захвачен и расстрелян. Буденный и близкие к нему командиры также знали период колебания. Восстал один из начальников царицынских бригад, подчиненный Буденному, многие из кавалеристов ушли в зеленые партизаны.
Измена Носовича (бывшего полковника царской армии, служившего в штабе обороны Царицына и после разоблачения заговора перебежавшего к Краснову. – Б. С), занимавшего чисто бюрократический административный пост, имела, разумеется, меньший вред, чем измена Думенко. Но так как военная оппозиция сплошь опиралась на фронте на такие элементы, как Думенко, то об его мятеже сейчас не упоминают совсем. Разумеется, высшее руководство армии несло ответственность и за Носовича, и за Думенко, ибо в своем строительстве пыталось комбинировать, сочетать разные типы, проверяя их друг через друга. Ошибки при назначениях и измены были везде. В Царицыне, где условия были особые: обилие конницы, казачье окружение, армия, созданная из партизанских отрядов, специфический характер руководства – все это создавало здесь условия для большого количества измен, чем где бы то ни было. Винить в этом Сталина или Ворошилова сейчас было бы смешно. Но столь же нелепо взваливать ответственность за эти эпизоды сейчас через двадцать лет на главное командование, на руководство армии».
Конечно, Лев Давыдович описывал события двадцатилетней давности по памяти, не имея под рукой документов, и многое напутал. Похоже, он соединил в одно целое Думенко и Миронова и приписал этому собирательному образу действия, который ни один из расстрелянных Советской властью кавалерийских начальников на самом деле не совершал. Миронов в качестве собирательного героя Троцкого не устраивал, поскольку был не унтер-офицером, а офицером, войсковым старшиной. Опальному же председателю Реввоенсовета хотелось проиллюстрировать свой тезис об особой роли в формировании Красной армии кадровых унтер-офицеров, откуда проистекали как ее сильные стороны (близость командиров к солдатской массе), так и слабые (партизанщина, нежелание подчиняться офицерам-специалистам, недостаток образования). В действительности причастность Думенко к убийствам комиссара и других политработников его корпуса так и не была доказана, и корпус свой он с фронта не уводил; о его же намерении соединиться с Деникиным ходили только слухи, вряд ли справедливые. Миронов – тот действительно самовольно направил свой недоформированный корпус на фронт, но не для того, чтобы перейти к Деникину, а чтобы драться против него. Здесь, повторю, Троцкий или невольно ошибался, или сознательно искажал истину, чтобы задним числом оправдать расправу над Думенко.