Старик, пригласив нас в комнату, тотчас же вышел через другую дверь. Через некоторое время он возвратился и внес небольших размеров стол на коротких ножках. Вместе с ним вошли две женщины. Лица почти до самых глаз закрыты платками. Они принесли большое блюдо с фруктами и, поставив его на стол, удалились.
Хозяин переставил с пола на стол лампу и пригласил нас отведать принесенного угощения. Блюдо опустело за несколько минут. Фрукты только разожгли аппетит, тем более откуда-то потянуло жареным мясом. Вскоре те же самые женщины принесли большую миску дымящегося плова и несколько лепешек из кукурузной муки. Упрашивать нас не пришлось. Я был не в состоянии съесть все, что мне положили, и вскоре отодвинул миску.
Один из моих товарищей сказал вполголоса:
— Нужно есть все до конца, иначе обидишь хозяина… Кто отказывается от угощения, считается плохим джигитом.
Хозяин, услышав разговор, вежливо заметил:
— Зачем так плохо говоришь? Джигит должен быть стройным, как кипарис, и ловким, как барс. А для этого он должен не пить вина и мало кушать барашка. Иначе он станет толстым и ленивым, как свинья.
Все засмеялись.
Когда с пловом было покончено, те же безмолвные женщины убрали стол, расстелили ковры, разложили подушки. Ночлег был готов. Комиссаров машинально достал пачку папирос. По лицу хозяина пробежало облачко недовольства.
— Аллах не любит в доме плохой дым, — произнес он. — Но ты не чтишь аллаха и можешь курить.
Комиссаров смущенно убрал папиросы, однако заметил:
— Турки тоже мусульмане, но им их аллах разрешает курить даже кальян.
— То другой аллах. А наш аллах не любит дыма табака, — не сдавался старик.
Пришлось всем курильщикам выйти на улицу.
Утром мы поднялись рано и стали собираться в дорогу. От вчерашнего тумана не осталось и следа. Солнце еще не взошло, но утренняя заря подкрасила окружающие горы и холмы в нежный розовый цвет. Теперь можно было сориентироваться. Оказывается, мы находились в маленьком аульчике, прилепившемся к склонам горы. И надо было так случиться, что этот аульчик оказался тем самым селением, которое по карте Комиссаров наметил накануне местом нашей ночевки. Уму непостижимо, как нам благодаря чистой случайности удалось не проехать его! Старик хозяин отказался взять деньги за ужин и ночлег. Прощаясь, он предупредил, что дальше ехать нельзя: несколько дней назад неподалеку от их аула дорогу завалил оползень. Этот участок надо объезжать стороной.
Понимая, что нам не найти этого объезда, дед позвал внука:
— Он знает дорогу. Проведет вас и вернется.
Черноглазый живой паренек лет пятнадцати-шестнадцати забрался в автобус и с великим удовольствием уселся рядом с водителем. Дорога, которую он нам показал, была отвратительной, нас бросало со страшной силой, и мы удивлялись, что еще живы. Наконец выбрались на старую трассу. Прощаясь с проводником, которому предстоял обратный путь не менее десяти — двенадцати километров, Яков Петрович предложил ему деньги. Тот отрицательно замотал головой.
Через несколько часов мы прибыли в назначенное место, где вскоре сосредоточилась вся бригада.
Возвратившись под Грозный, наша 5-я горная минно-инженерная бригада влилась в состав 44-й армии. Главной задачей бригады становилось обеспечение инженерными средствами наступления армии. Минно-инженерные батальоны, самостоятельно или будучи приданными пехоте, восстанавливали мосты и дороги, наводили переправы, обезвреживали минные заграждения противника, включая разминирование зданий и сооружений. Последнее было делом нелегким не только в силу своей специфики, но еще и потому, что недоставало специалистов и нам приходилось их обучать на месте в основном методом показа. Оперативным отделением бригады командовал Комиссаров, теперь уже, после унификации воинских званий, инженер-майор. Кроме меня у него в подчинении находились его старший помощник инженер-капитан А. Н. Прохоров, инженеры-капитаны Н. Н. Досталь, К. Н. Лавриненко и техник-чертежник старшина В. В. Сбоев. Положена еще была по штату вольнонаемная машинистка, но эта должность постоянно пустовала, и каждый из нас сам печатал свои документы. Вместе мы собирались довольно редко, не видели друг друга неделями, так как большую часть времени находились в частях в качестве инструкторов, технических руководителей, контролеров. Когда минно-инженерный батальон придавался наступающим стрелковым или танковым частям, мы выезжали вместе с ним помогать в выполнении боевой задачи. Нелегкая это была служба: день и ночь мотались на попутном транспорте по грязным, разбитым дорогам, мокли под злыми осенними дождями, перемешанными со снегом, попадали под бомбежки и артобстрелы, обезвреживали вражеские мины и фугасы, ели что придется и спали где попало. Зато мы отлично знали обстановку в передовых частях, были относительно, как это вообще может быть в армии, свободны в принятии тех или иных решений и радовались, когда наша инженерная эрудиция помогала тому или иному комбату выполнить боевое задание малой кровью.