Вот и все. Вот вам и вся Софья Лещинская. Чему тут завести бывалого мужчину!?
Вот у нашей старосты сиськи что надо! (Что-то меня на больших грудях как-то заклинило. Может не жадничать и потратить сотню “зелени” на психоаппатика? Может это от того, что я искусственно вскормленный?!)
Да и вообще какая тут к черту любовь! Выспаться хотя бы раз вволю.
Сидение над учебниками, драяние по вечерам туалетов и два ночных обхода здания Академии сделают, честное слово, сделают из меня или лунатика, или импотента.
Я мечтал только о сне. И судьба сжалилась надо мною и подарила мне чудный сон. Но не запомнил я его.
И не по воле моей он выпал из моей памяти!
Но рукописи не горят, а любовь не тленна и волею судьбы возвернулась ко мне утрата.
Но это потом.
Пока же я продолжал следить за Софьей и ни чего подозрительного и необычного не замечал, а все уже давно произошло и я сам в этом был не мальчиком из массовки, а главным героем - любовником.
Но я этого не знал, а узнал совершенно по чистой случайности.
На тот судьбоносный для наших с Софьей отношений день всему нашему курсу была назначена встреча с известным политиком. Но ему буквально намедни в парламенте, когда он попытался защитить микрофоном скипера, кто-то из “политоппонентов” поставил бланш под глаз (Во был кураж!) и он читать нам лекцию просто не явился.
Каждому свое: политику “печать народовластия”, а нам незаполненное “окно” и праздник беззаботный лени вместо первой пары.
Последнее время сидение сзади Софьи стало подрывать мой имидж преуспевающего молодого человека и я слегка “поработавши локтями” я перебрался на соседнее с ней место.
Софья была не против. Я тоже. Но она по прежнему меня не заводила.
В общем было “окно” и мы бездельничали на пропалую.
Софья достала из своей сумочки пару увесистых бутербродов (один естественно для меня) и какой-то женский журнал и принялась разгадывать сканворды.
Мы были уже приятелями и я тоже сунул туда своего носа.
Наши голову были рядом. Я чувствовал слегка терпкий, но не назойливый аромат ее французских духов, ее грудь иногда касалась моей руки, когда она поворачивалась в полуоборота к своей, как я понял еще школьной подружке Рите. Иногда наши руки нечаянно переплетались, когда мы одновременно порывались перевернуть страничку.
Но.., как я уже неоднократно заявлял, это меня не заводило.
Да не заводило … пока наши с Софьей взгляды не вперелись в один и тот же квадрат сканворда с надписью: “Спартак” и многоточие.
“Спартак” - чемпион! “Спартак” - чемпион!, - проскандировали мы дуэтом и … вдруг удар молнии бросил нас друг к другу в объятия. И мы поцеловались неистово и нежно, как двое истосковавшихся возлюбленных после долгой разлуки.
Наваждение длилось лишь несколько мгновений и поцелуй прервался не успевши начаться.
Мы смущенно отпрянули друг от друга и ошарашено и с недоумением глазели друг на дружку.
Ты чего!?
А ты чего!? - вырвался у меня невольно не джентльменский вопрос и Софья враз запаниковала и, схвативши сумочку и забывши свой журнал, рванула из аудитории.
Що впіймав облизня?! - поинтересовалась вездесущая наша староста.
Д пошла ты…! - вырвалось у меня в сердцах снова не английское выражение.
Да пошла бы, да не приглашают, - нагло пялились на меня блудливые глаза.
Но я сейчас себя чувствовал полнейшим импотентом и сигналы: “Хочешь - хочешь? - можешь - можешь!” - проигнорировал начисто.
Наша отдыхавшая общественница обиженно надула губки и отошла в сторону.
А я вдруг почувствовал острый “приступ” клаустрофобии быстренько собрал свои учебники, положил в сумку и забытый Софьей журнал с вещим названием “Единственная” и стараясь не попадаться на глаза преподавателям двинулся на обход ближайших кафешек.
Увы, Софьи я там не обнаружил. И чтобы отогнать неизвестно откуда взявшуюся беспричинную тоску, выделил себе из десять гривен и выпил в одной из студенческих забегаловок пару фирменных коктейлей, которые, несмотря на обилие льда и вишневого сока, почему-то дико отгоняли самогоном. (Первак не ливак, а натурпродукт).
Туман в моей голове не развеялся, а еще больше сгустился. И даже пешая получасовая прогулка (несмотря на смену вывески нашего вуза) по университетскому парку: багряному и просветленному, - не принесла “просветление” мыслям моим.
“С этим надо что-то делать, что-то надо предпринять”, - вдруг всплыли, но не уплыли и долго крутились в моем мозгу слова суперстарого шлягера, но что делать я не знал.
Так как не имел вразумительного ответа на вопрос: “И чтобы это все значило?”
Не можешь работать головой - работай руками. И я вернулся снова в стены альма-матер и, получив от начальства небольшой втык и ключи от входных дверей, принялся за уборку подвластной мне территории.
Сегодняшний неожиданно подаренный первокурсникам “праздник свободы” прибавил мне работенки (к старшекурсникам политиков не водят так как те наотрез отказались слушать эту ахинею и галиматью ибо перекинуть мостик между самодурством политических глупцов и услужливой, но все же наукой, даже продажным сеятелям знаний так и не удалось.)
И я вспомнил несколько эстетически утонченных оборотов из простонаречия, когда собирал по укромным местам припрятанные бутылки в мужском туалете. В женском же бутылки, к счастью, не было но гора окурков была поболее, чем в мужском.
Труд здоровых лечит, а хилых калечит. И я едва приплелся в свое студенческое пристанище под лестницей.
“Теплый” душ практически почти ледяной водой смыл не только усталось, но и желание сна.
И я долго ворочался в огромной постели, впервые остро чувствуя себя одиноким и покинутым.
Но меня никто не покидал ибо Софья в моей постели никогда не была… Ибо была?!
В нас в роду никто не страдал безумием и даже мой отец во времена запоя чертиков на столе никогда не ловил, а лишь начинал хлестать спиртное, как лошадь воду, ведрами.
Но в моем мозгу вдруг зашевелились и поднялись из глубин памяти или беспамятства смутные образы, которые каждый здраво мыслящий человек сразу же бы отнес к разряду эротических сновидений и спокойно быстренько уснул. (А вдруг это не простой сон, а соносериал.
Конечно во сне даже нищий может трахнуть саму королеву. Почему королеву? Да это просто расхожая фраза, а современным мужчинам больше по нраву была леди …
Но чужие сны есть чужие сны, а я в своих снах видел лишь импровизацию прошедших событий, желаний и переживаний.
Софью, если быть честным, до сегодняшнего дня я не желал и тем более за нее и не переживал.
А значит мой сон жижделся на реально произошедших событиях.
И я стал вспоминать давнишний свой сон и все же то, что произошло или мне приснилось.
Пока я ворочался в постели безуспешно пытаясь уснуть, настало время обхода здания Академии.
И тут меня вдруг осенило. Вспомнив про обязанности, я вспомнил, сто я - нештатный сотрудник службы безопасности. А те в таких случаях, как у меня сейчас со странным сном, проводят следственный эксперимент.
Я не был профессионалом, но дуракам, как известно, всегда везет. И побегавши по коридору вуза с полчаса, где согласно моим туманным воспоминаниям происходит реальные события или сведения, я вспомнил все.
Но может быть было бы лучше, если бы я этого всего не знал, не ведал. Так как мне пришлось пережить такой эмоциональный взрыв, такое опустошение и испепеление души такой безумно-панический страх за свое “эго”, такое гневное негодование, что если выражать его одним словом, то это можно выразить лишь на украинском языке ибо в могучем русском языке просто нету аналога украинскому слову “лють” ибо ни гнев, ни ярость, ни тем более злость на него не тянут.