Вроде бы сами по себе эти две составляющие неплохо смотрятся. Одно – вкусно, другое – красиво, если использовать с умом. Но сочетание выходит адское. Ни съесть, ни полюбоваться.
– Судя по сегодняшнему выступлению, у «Dead world» обновление состава, – продолжал донимать Роуза незнакомец. – Это же ты сегодня поднимался с ними на сцену?
– Так поразили мои музыкальные способности? – вскинув бровь, поинтересовался Роуз.
Прозвучало не игриво, а достаточно грубо.
– В отличие от них, ты хотя бы знаешь ноты.
– Да неужели?
– И попадаешь в них.
– Ага, – Роуз допил содержимое стакана в несколько больших глотков.
– С новым гитаристом они играли лучше обычного.
– Разумеется.
Роуз усмехнулся, вспоминая слова Генриетты о фонограммах, используемых на каждом выступлении. Если и была чья-то заслуга в хорошем звучании, то только Микки. За всё время звучания сета Роуз ни разу к струнам не притронулся, чтобы ненароком не налажать и не запороть и без того провальный материал. По правде говоря, ему и гитару к усилителю не подключили, лишь протянули шнуры и попросили особо по сцене не скакать, чтобы не поставить исполнителей в неловкое положение. Его просьба обрадовала, и он с радостью исполнил пожелания «коллег».
Теперь вот слушал о потрясающих музыкальных талантах, которых не имел вовсе. Хотя… Было время, пытался научиться играть на флейте. Не получилось, он бросил, передарив её какой-то девочке, что ему безумно нравилась в то время, а то и вовсе – если память не обманывает – была его первой любовью.
Помимо музыкального инструмента он дарил даме сердца шоколадки, цветочки и мягкие игрушки.
Всё перечисленное выше ей нравилось, а Роуз – не очень, как раз по причине наследственности Астерфильдов. Снова внешность оказалась определяющим фактором.
Любви Роуз не получил, хотя мимолётный поцелуй заслужить удалось. Именинница разрешила облобызать ей ладонь, а потом сдержанно коснулась губами щеки Роуза. Он был счастлив.
Что послужило причиной разочарования в принцессе, вспомнить уже не смог и от воспоминаний отмахнулся.
Сейчас его занимал актуальный вопрос: как избавиться от неприятного общества, сделав это максимально аккуратно, не спровоцировав агрессию и не став невольно зачинщиком драки.
Поставив пустой стакан на стойку, Роуз собирался уйти, но его удержали за руку. Пока не слишком грубо.
Прикосновение-просьба, а не приказ, однако, подсознание подсказывало, что от этого человека нужно держаться подальше.
Спиртным от него не тащило, но что-то явно казалось подозрительным. И вскоре Роуз понял, что именно. Расширенные зрачки. Немного нервные ноздри. Мельчайшие белые пылинки на коже.
– Ты уже занят?
– Что?
– Занят?
– Да! – огрызнулся Роуз.
Хватка на плече стала сильнее и грубее.
– Сколько? – спросил незнакомец.
– Что? – вновь повторил Роуз, не совсем поняв, какой смысл вложен в эту фразу.
Когда накрыло осознанием, приоткрыл рот, не в силах сказать что-то вразумительное. Отпускать его явно не собирались, только сильнее ухватив за руку.
Кажется, Роуз продолжал огрызаться, требуя его отпустить.
Кажется, всем было наплевать.
В их сторону не смотрели посетители, не смотрели и сотрудники заведения.
Те, кто заметил, что что-то не так, моментально отворачивались, и только один взгляд, тот самый, не дававший покоя с начала выступления, продолжал ощущаться столь же материально, как прикосновение.
Если прежде возникали сомнения, то теперь от них и следа не осталось.
Губы искривились в усмешке, полупустой стакан опустился на стойку…
Дальнейшие события развивались с поистине поразительной скоростью. Роуз благополучно пропустил момент, когда рядом с ним материализовался Гаррет и от всей души врезал любителю музыкантов, попадающих в ноты.
Роуз ошарашено смотрел на Гаррета. Гаррет отвечал ему тем же. Правда, его взгляд изумлённым назвать нельзя было. Он понимал, что делал и, появись возможность, повторить, не стал бы избегать потасовки.
У него были сбиты костяшки.
Он прижался к ним губами, слизывая кровь.
Кажется, неосознанно. А там – кто знает.
– Блядь, Марвел… – глухим шёпотом выдал Роуз и, ухватив его за руку, потащил в сторону служебного выхода, краем глаза отметив, что к месту потасовки спешат охранники. – Бегом отсюда, пока нас, благодаря твоему геройству, за решётку не отправили.
Гаррет усмехнулся, но кивнул согласно.
И они побежали, будто нарушители порядка, желающие скрыться от правосудия. В их случае сравнение оказалось весьма и весьма актуальным.
Попрощаться с приятельницей Роуз не успел. Но ему и не до вежливости было в тот момент.
Ему на руку играло то, что он бывал здесь неоднократно, а потому в многочисленных коридорах ориентировался отлично, не боясь заблудиться. Он двигался уверенно, таща Гаррета к запасному выходу.
Гаррет понимал, что сопротивление бесполезно, потому послушно двигался следом.
Отойдя на приличное расстояние от клуба, квартала два-три – не меньше, Роуз остановился, переводя дыхание и, наконец, выпуская из рук ткань чужой рубашки.
– Ты ему, кажется, зуб выбил, – произнёс, вспоминая красную слюну на губах и нечто белое, выплюнутое на пол.
Вряд ли таблетка, вероятнее, что всё-таки зуб.
– Если бы понадобилось, я бы ему и всю челюсть вынес, – ответил Гаррет, чуть мотнув головой, чтобы чёлку от лица убрать.
Льняная, как называл её в мыслях Роуз.
На самом деле, всего-навсего светло-русая.
– Тебя об этом просили?
– Нет.
– Так какого хрена?
– Ты хотел, чтобы тебя отодрали в грязном сортире, как дешёвую шлюху? – без тени иронии в голосе спросил Гаррет.
– Этого бы не произошло.
– Он был серьёзно настроен.
– И под кайфом, – добавил Роуз.
– Тем более. Думаешь, прислушался бы к твоему мнению?
– Я мог сам решить данную проблему. Я умею драться, всё-таки не беспомощная девчонка, потому…
– Но я тебя от этой грязной работы избавил, так удачно оказавшись рядом.
– Случайность?
– Она самая. Но приятно.
– Для кого как.
– Давай, расскажи, насколько не рад меня видеть.
– Знаешь, – усмехнулся Роуз, – символично получается. Когда-то ты меня подставил именно из-за дружков, не брезгующих наркотой, а сегодня вмешиваешься в скандал с ещё одним таким, и… Как бы меня спасаешь.
– Как бы? Или всё-таки спасаю?
– Не цепляйся к словам.
– А ты не напоминай мне о былых промахах. Лучше поблагодари.
Роуз запустил ладонь в волосы, захватывая разом несколько прядей и отбрасывая их назад.
– Спасибо, – сказал вполне себе серьёзно. – Ты давно в этом клубе отирался?
– С момента начала концерта.
– Ты такое слушаешь?
– Кузен притащил, пообещав прекрасную культурную программу и шикарное исполнение, которое я запомню на всю жизнь.
– Ты с ним солидарен?
– В плане того, что запомню – да. Однозначно. А вот про шикарное и прекрасное… Никогда бы не подумал, что у него всё настолько плохо с музыкальным вкусом. Или, что он меня так сильно ненавидит.
– Почему ненавидит?
Роуз сложил руки на груди, сжимая ладони на предплечьях.
В общем-то, мог уйти отсюда сразу после произнесения благодарственных слов. Вместо этого он искал предлоги для продолжения разговора, а Гаррет начинание поддерживал.
– Потому что заставил слушать это. Не обижайся, но исполняли вы какое-то дерьмо. От него ушами кровь идёт.
– Не обижаюсь. Я сам так считаю.
– Тогда зачем играешь с ними?
– Не играю. Я вообще играть не умею. Меня попросили об одолжении, и я просто заменял одного приболевшего участника. Кривлялся под фонограмму, – пояснил Роуз и замолчал.
Пряди вновь занавесили половину лица. Роуз сунул руки в карманы и принялся внимательно разглядывать пару собственной обуви.
Обычные, ничем не примечательные оксфорды, опрятная шнуровка, начищенные носы. Да и, в целом, наряд не слишком клубный.
Как будто деловая единица по ошибке, а, может, вполне осознанно заглянула в местный притон, желая найти там… Да что угодно, в принципе. Начиная от развлечений, заканчивая проблемами.