- Да что у вас за ужасы там, в пятом блоке? – не выдержал я.
- Никаких ужасов. Банда Поваренка. Слышал, может?
- Почему их еще не казнили? – я не смог сдержать удивления. О Поваренке и его банде слышал, наверное, каждый стражник в империи. И очень много простых обывателей. Пару лет назад о них страшилки ходили. После того, как их переловили, вся империя вздохнула спокойно. Они не гнушались никакими мерзостями. Убивали всех, невзирая на уровень благосостояния, пол и возраст. И ладно бы просто убивали. Поваренок, главарь банды – настоящий садист, и подчиненные у него подобрались под стать. Работали эти твари по всей стране, нигде надолго не задерживались, и вид тел их жертв надолго отбивал аппетит даже самым привычным к работе патологоанатомам. Поваренок свое прозвище получил за то, что любил под настроение приготовить какое-нибудь изысканное блюдо из тел убитых. И конечно, для своих кулинарных экспериментов выбирал только самое нежное мясо. Говорят, особое вдохновение на него снисходило только в присутствии еще живых родственников жертв.
- Суда ждут, - мрачно пояснил второй конвоир. – Все никак эпизоды не сосчитают. Как будто того, что уже и так есть недостаточно, чтобы их прикончить. Так-то к ним уже несколько месяцев никого не подселяют, но ты, видать, где-то знатно нагрешил, раз господин лейтенант так сильно на тебя обиделся. Поваренок своих не трогает, а вот на новых постояльцев всю свою злобу с лихвой отыгрывает. Одного убийцу спасти смогли, так его потом долго мозгоправы лечили.
От былой уверенности у меня и следа не осталось. До сих пор я не слишком переживал за свое будущее. Неприятно попасть в тюрьму, и еще неприятнее, когда это сделано по распоряжению первородного, который пользуясь властью пытается свести личные счеты. Но я знал, что Ханыга остался на свободе. Сомневаться в том, что он вскоре выручит нас не приходилось. Сутки, максимум двое, и нас вытащат отсюда. Очень неприятно, что за это время господин мэр скорее всего подчистит за собой так, что доказать умысел в афере с обмундированием для диверсантов станет невозможно. Впрочем, если Ханыга поторопится, может, что-то и успеют раскопать. Но теперь… Истории про то, как невинный разумный попадает в камеру к уголовникам очень популярны в народе. Я не раз слышал рассказы о том, как ловкий и подготовленный герой запугивал сокамерников так, что они были счастливы, когда за ним приходили. Были и другие вариации. Красноречивый мошенник обязательно заговаривал зубы злодеям. Добрый и понимающий парень устраивал турниры по различным играм, разнообразя заключенным досуг, да так, что те потом со слезами на глазах провожали его на свободу. Возможно, какие-то из таких историй имели под собой основание.
Реальность обычно более неприглядна. Как бы силен ты не был, но в камере, без оружия, против толпы ничего сделать не сможешь. Турнир преступники могут организовать и сами, вот только обычно им лень таким заниматься, как и участвовать, да и сентиментальностью особой те, кто попадает в тюрьму, обычно не страдают. И в любом случае, все это не относится к кровавым маньякам Поваренка, которые точно знают, что их ждет смерть и к тому же лучшим развлечением считают с выдумкой пустить кровь какому-нибудь разумному. Мои перспективы прожить следующий час в свете последних новостей выглядели откровенно призрачными.
Глава 5
Дверь пятого блока все ближе, от конвоиров так и веет предвкушением. Кажется, даже подрагивают в ожидании кровавой потехи. Я, наконец, решился. У меня на руках антимагические браслеты, но в том-то и дело, что мои способности – это не совсем магия. Шаман Забулдыга, который учил меня пользоваться тем, что я получил, объяснял, что маги не просто имеют силу и волю. Второе помогает направлять и применять первое. В теле каждого мага есть каналы – некий аналог кровеносных сосудов, по которым струится магическая сила. Своей волей маг толкает силу по каналам, заставляет ее двигаться. У меня не так. Мои каналы после той давней травмы достаточно широки, вот только силы у меня нет. Совсем. Так уж случилось, что у меня полностью отсутствуют способности к колдовству – как и у большинства разумных, собственно. Но природа пустоты не терпит, и потому мои каналы наполняет то, чего у меня много – эмоции. Понятия не имею, как это работает – это задачка для ученых. Для меня важно то, что мне своей волей приходится, наоборот, держать эти самые каналы закрытыми. Но только не теперь. Здесь, поблизости, собрались те, кого жалеть я не собираюсь. Если и сойдут с ума, переживать не стану. Друзья остались на этаж выше. Нас разделяет десять метров высоты, из которых пять - это гранит. Мой учитель, гоблинский шаман Забулдыга, был уверен, что камень хорошо экранирует эманации моих чувств. Проверять мы не проверяли, подопытных как-то не случилось, но Забулдыга слов на ветер не бросает, так что я решил рискнуть.