Но имелись слухи и хуже. О газовых камерах, о непрерывно работающих печах крематориев, о безымянных могилах…
Я отступил за угол и натянул бейсболку поглубже. По улице медленно катил шестиколесный броневик характерной расцветки. Полисы.
В животе болезненно ухнуло.
Неужели Дрозд все же сдал?! Тварь! Ошибся значит Шуша, плевать лавочник хотел на благодарность за спасение жизни!
Руки мелко задрожали. Я знал, что уйти уже не удастся. Если ехали так демонстративно, то обложили со всех сторон, перекрыв все пути отхода.
Понадобилась вся сила воли, чтобы не развернуться и не побежать в переулок. Но тогда уж точно погонятся. Как у охранников, у полисов сработает инстинкт, раз бежит — значит виновен, надо поймать.
Медленно я выглянул из-под козырька бейсболки, стараясь сохранять равнодушный вид, скользнул взглядом по полицейской машине.
Тонированные стекла, усиленные сетками из металла, не позволяли заглянуть внутрь. На крыше установлен пулемет, из люка выглядывал боец. Закрытый шлем, матовое непрозрачное забрало, покатые наплечники и элементы наружного экзоскелета.
Хмм… тактическая группа. Что им здесь надо? Не похоже, что это за нами. Эти ребятки уже бы прыгали наружу и валили всех мордой вниз.
Над броневиком лениво парил дрон тяжелого класса. Красно-синие проблесковые маячки тускло светились, изредка испуская короткие вспышки ярких огней.
Да, это вам не Часовой. Модель посерьезней. Шесть движков, бронированный передник и брюхо. В комплекте светошумовые гранаты и комплекс для стрельбы пластиковыми или резиновыми пулями.
Идеальный инструмент для разгона толпы. А также для выполнения вспомогательных тактических задач.
Но хуже всего, в сети писали, что такие дроны снабжали военными модулями автономного поведения. Он сам мог решать в кого стрелять, анализируя степень угрозы по заданным алгоритмам.
Стараясь не дергаться и не выдавать себя, я равнодушно смотрел на вывеску пиццерии, делая вид, что мечтаю о куске горячей и свежей пиццы. Даже особо притворятся не пришлось, потому что я снова был голоден.
Очки надевать не стал, в преддверии вечера это будет слишком подозрительно, но лицо постарался не светить в фокусе камер, установленных на корпусе броневика.
Медленно и неспешно полисы проехали дальше по улице. Фух, пронесло. Не за мной. Все же интересно, чего им здесь вдруг понадобилось? Окраины традиционно считались нейтральной территорий.
Сюда не совались городская полиция и не лезли территориалы. Своеобразная сумеречная зона, где обосновались такие же люди, находящиеся в пограничном состоянии между законом.
Я взглянул на часы, светящиеся на вывеске бара. Что-то долго Шуши нет. Еще две минуты и надо уходить. Так мы договорились.
Стоило об этом подумать, как дверь лавки Дрозда распахнулась и наружу вывалился мой новый приятель.
Шуша быстро перебежал через дорогу, по пути накинув на голову капюшон ветровки. Это правильно, морды свои показывать всем подряд нам не надо.
— Ну что?
Он мотнул головой.
— Идем.
Мы пошли по тротуару, засунув руки в карманы, дурацкий пакет с тушенкой болтался на левой руке и периодически бил по ногам.
— Что там? — не выдержал я. — Тут полисы на броне только что проезжали, в сопровождение тяжелого дрона поддержки.
— Полисы? — Шуша резко остановился и стал, как полный придурок оглядываться.
Идущий по другой стороне улицы дедок даже остановился, думая, что пацан пялится на него.
— Спятил? — пришлось подтолкнуть качка в спину. — Пошли, нечего глазенапами лупать по сторонам. Так ты похож на дебильного филина.
Шуша что-то проворчал в ответ, но послушался. Мы снова двинулись вниз по улице, стараясь держаться с края поближе к зданиям и периодически мелькавшим переулкам.
Кстати, об этом. Чего это мы шарахаемся здесь, как по главному проспекту?
— Туда, — я толкнул Шушу в плечо, заставляя свернуть в ближайший проулок.
Пройдя мимо кирпичной коробки недостроя с пустыми глазницами окон, мы свернули еще несколько раз, пока не оказались в глухом тупичке, заканчивающимся невысоким сетчатым забором.
— На ту сторону, — я полез первым, предварительно перебросив через забор пакет с консервами.
Шуша еще немного повозился, но потом последовал за мной. Мы еще немного попетляли по совсем уже безлюдным улочкам и проулкам, и остановились у разбитого трехэтажного дома с полуразрушенным широким подъездом.