Борис Васильевич задумался и через минуту продолжил:
— Хотя нет. Хочешь не хочешь, а придётся поделиться. Дело тут деликатное. У нас уже были случаи раскопки богатых захоронений, даже клады находили. Тут ведь везде стояли каменные лавки купцов. Кошкины, Суровы, Верёвкин и там другие. Кто-то похоронен, кто-то клад закопал, когда пошла национализация. Так вот, работает экскаватор, бывает, ночью, даже зимой так парит, что ничего не видно. Выкопал, отгрузил, увёз на отвал и похоронил теперь уж навечно. А там бывают археологические предметы: монеты старинные, оружие, ордена. Про старинные бутыли мутного стекла и квадратного сечения, бусы кустарного производства с грязноватыми бусинами с дырочками я уж и не говорю. Штофы, кубышки стеклянные попадались. Этого добра было много. Кое-что мои ребята-экскаваторщики домой унесли. Потом оказалось, тут один шустряк, историк школьный, под видом открытия музея начал собирать золотые вещички. А что значит самодеятельный музей? Сегодня он есть, а назавтра школьный учитель уволился, и музея нет. Давно пора в Зыряновске открыть настоящий краеведческий музей со статусом государственного. Археологические артефакты должны находиться в надёжном музее, а не где попало, где они всё равно исчезнут. Вот я и подумал: на днях мы должны вскрывать место зыряновской церкви. А у церквей по русской традиции всегда есть погост, где хоронили священников, знатных людей. Значит, и у нас будут такие захоронения — вот я и пригласил специалистов из областного музея, чтобы находки собрать и сохранить для краеведческого музея в Усть-Каменогорске. Старинные монеты, бусы, разные ювелирные украшения давно находят прямо на поверхности, и всё это теряется. А даст бог, в Зыряновске когда-нибудь откроют музей. Давно бы пора, городу нашему скоро 200-летие будут отмечать. Зыряновск куда старше, чем, например, Алма-Ата.
— Я где-то читал, что перед строительством церквей под фундамент закладывали золотые монеты, — вставил Роман.
— Да, такая традиция была, даже закладные доски делали для этих целей, — согласился Борис Васильевич. — Медные, чтобы на века память о строителях осталась.
— А можно и нам присутствовать, когда будут церковь раскапывать? — робко спросила Надя. — Хоть я и боюсь мертвецов, но ведь там уже от них, наверное, ничего не осталось.
— Так я же вас для того и пригласил, — отвечал Борис Васильевич. — То есть, конечно, не для раскопки погоста, а для экскурсии по палеонтологическим объектам. Завтра пойдёте со мной на рудник, я вас познакомлю с нашим маркшейдером. Занятный человек, совсем молодой, недавно из института, звать Станислав Григорьевич Дорошинский. «Занятный» — не совсем точно, скорее необычный и интересный. Он совсем не такой, как все остальные наши горняки. С виду тихий, вроде как робкий, но дело знает, а главное, многим интересуется. Наши инженеры — что им надо? Выпить, побалагурить, как сейчас принято говорить, побалдеть. А этот Станислав, как ни уговаривай, на корпоратив не пойдёт, на собрание ходить не любит, в партию вступать отказался. Зато кроме работы фотоальбом карьера ведёт, макет объёмный карьера задумал сделать. И так это наглядно получается у него вместе с нашим художником. Из пенопласта вырезает каждый месяц выемку горной массы. Всё раскрашено: домики, деревья, наша контора. И всё в масштабе — очень наглядная получается касешка, как назвал карьер наш директор.
— А этот ваш директор хороший или плохой? — вдруг спросила Надя.
Борис Васильевич на минуту опешил, не зная, как лучше ответить.
— Надя, твой вопрос не совсем правильный. Надо рассуждать по-другому: полезный ли человек для производства, нужен ли он для общества? Если нужен, то и хороший. А так… он человек своего времени. На него давят, он давит на других. Так уж всё устроено в этом мире. По крайней мере, у нас в стране.
— А папа говорит, что он собирается вас съесть, — не унималась Надя.
— Съесть? Я что, съедобный? Как вы думаете, ребята?
— Надя среди нас самая смелая, — за всех ответил Роман, а Стёпа не совсем впопад добавил:
— Медведь вроде бы добрый, особенно в сказках, а человека, если голодный, съесть может.
— Ну, меня не съедят, — заверил Борис Васильевич. — Я ещё к вам на пасеку приеду рыбачить. Как, Стёпа, удочки готовы?
— Готовы, они у нас завсегда на месте. Ух, я и мушек наделал — сам бы съел, не то что хариус!